Оригенал туточки: http://udaff.com/creo/96774.html

Майор Мирзоев оглянулся. Шорох за дверью кабинки общественного туалета во время суетливой утренней мастурбации– это всегда подозрительно. От таких звуков мозг дает команду рукам по быстрее спрятать член в штаны, и волосы на ладонях поднимаются, как гончие при виде волка, а член горячей ниткой бьется в ширинке, норовя выскользнуть обратно на свободу. Показалось. Сердце отыграло бешеный ритм, член обмяк и безжизненно повис и вновь стал привычных, незаметных размеров.

Мирзоев тихонько, как пукают на балу светские дамы, приоткрыл дверцу сортира.Никого. Только на умывальнике лежала упаковка влажных салфеток, на которой был изображен бутон подснежника. Синие прожилки вились по периметру, образуя сетку-паутину, напоминая о увиденном в детстве, во время общей помывки в деревенской бане, влагалище соседки бабы Зины . Майор вновь ощутил прилив крови к члену, запустил руку в  специально прорезанный карман форменных штанов и прикрыл глаза.
Начинался новый день, полный сюрпризов и неожиданных радостей.

- Товарищ майор, сегодня опять в сауну с блядями.
Старлея Нечаева явно напрягали подобные  походы. Парилка и бабы не должны пугать, настоящий мент не боится в одно лицо приговорить литр коньяка, вывернуть карманы пьяному и снять с трупа рыжьё.
Мирзоев открыл глаза и матюкнулся про себя. Хотя про себя он редко высказывался в крепких выражениях, но в этот раз даже обозвался пидорасом. Салага еще Нечаев, как есть салага. Никакого понятия о романтике у современной молодежи. Им даже женское лоно не нужно, достаточно руки и Интернета.
- В сауну так в сауну. Только не в ту, где вы прошлый раз в парилке пьяный  срали.
Майор заметно оживился. Есть своя мало кому понятная прелесть в пьяном угаре поссать на раскаленные камни, разбить лицо банному халдею и погонять перепуганных проституток, размахивая табельным «Макаровым».

За проститутками ехали молча, зло отхлебывая из бутылок водку- уже на третьей точке им пытались втюхать каких-то беззубых, пропитых шмар. Где-то в придорожных  кустах  старлей спугнул  черного, оказавшегося сутенером Ашотом , поднявшим карканье на своем тарабарском языке, в ответ на что майор истово перекрестил его дубинкой, вяло потыкал носком ботинка в окровавленное лицо, пошел дальше, к жавшимся у стены девочкам.
Мирзоев любил ходить тихо, по-звериному, подкрадываясь к какой-нибудь ничего не подозревающей пенсионерке, неожиданно хлопнуть рукавицами ей по ушам и смотреть, как тяжело, мешком, хватаясь за сердце и пуская ветры оседает на землю старушка.

А вот и она. Нинка- Подснежник. Тонкую, кривоватую ножку Мирзоев заметил над парящей желтой проталиной в холмике-сугробе, над которым задрав дубленку, раскорячилась Нинка.  Почувствовал специфический, возбуждающий фантазии аромат по-звериному обострившимся чутьем. Майор огляделся. Ни звука вокруг, земляки Ашота не посмели высунуться, наблюдая тысячей скрытных глаз за пришельцем. Нет на свете человека, способного остановить дорвавшегося до халявы мента.
Майор достал член и провел головкой по периметру прохладного влажного бутона Нинки.
- Моё!- по-звериному прорычал Мирзоев, для убедительности нассав Подснежнику на сапог.

- Товарищ полковник, опять Нинка-Подснежник, шлюха эта, и опять будет пугать меня своими половыми органами. Они ж у нее выглядят, будто посмертно вырезаны. Маленький еще геморройчик торчит у нее. Сантиметров семь-восемь.
Нечаев еще не привык к раздолбанным в труху гениталиям жриц любви, пахнущими разлагающимися трупами, к смраду их ртов и мясмстым сиськам до пупка. От одного воспоминания о них, он бледнел и заметно подергивался, отчего на лице Мирзоева появлялась кривоватая ухмылка.
- Плохо, что все девчата в УАЗик не поместятся. А вас, Нечаев, я убедительно прошу не называть наших дам шлюхами. Некорректно это. Глупо это, Нечаев.
Старлей опустил голову и заметно покраснел. Но Мирзоеву уже не смотрел в его сторону. Он  сидел на заднем сиденье, голова Нинки совершала поступательно-возвратные движения над его ширинкой, она усиленно теребила губами член майора, больше похожий на бутон весеннего цветка, еще не раскрывшийся, трогательно-нежный.