Первоисточник http://udaff.com/print_c/creo/100089.html

Солнышко пощекотало своим озорным лучиком перебитый нос Рутяле. Девочка сладко потянулась, чихнула кусочками коричневых легких и открыла пустые глазницы. Мама ни свет, ни заря ушла с соседками на трассу, отец уехал к любовнице в Тирасполь, и значит? И значит что Рутяле сегодня в доме за старшую! Сунув единственную ногу в старенький шлёпанец, девочка встала и козочкой поскакала в тиндэ. Умылась прямо из бочки и, напевая что-то задорное начала хозяйничать.

Отец вернётся завтра, так мама сказала. Значит, будет шумно и больно, будут тумаки и кровь. И отец подхватит Рутяле на руки, подбросит вверх, так что сердце зайдётся и скажет:
- Ай, какая у нас невеста растёт. Скоро, скоро от парней отбоя не будет, - и, забыв поймать девочку, уйдет спать. Так было всегда. Потом, среди ночи, когда мама будет нервно дергаться во сне отгоняя троллей, отец засунет свои пальцы дочке в кудрявые волосы и начнет поступательные движения, напевая песенку про черного кота из Зазеркалья.

Вечерами отец доставал научные книги по генетике и под лучиной читал их до первых петухов. Лишь одна, одна мысль не давала покоя ученому – Чем должны питаться родные молдавские свиньи, что бы срать хохляцким салом, желательно с мясными прожилками вдоль.
Мама напевала гимн нацистов, а отец молча … не шла наука.

Иногда мама отпускает Рутяле в подвал к бабушке Тинкуце. Бабуля старая, но весёлая и умненькая, хоть и глухонемая.
- Она ещё не выжилась,- как говорит отец и добавляет, - может свинца ей в глотку залить, что б ни храпела сука по ночам?

Рутяле знает, что бабушка плохо видит и очень этому радуется. А если она ослепнет совсем, то Рутяле позаботится о ней, крови малышка давно не боялась. А ещё бабуля чуть-чуть цыганка, и умеет гадать по руке. Она то и нагадала, что потомственный колхозник станет ученным и спасет их родную страну от краха. Отец поверил сумасшедшей и тридцать лет грыз орехи науки. Безуспешно.

А ещё у бабушки Тинкуцы есть свиньи, наверное, тыща. Они огромные, как динозавры или мамонты и нужны папе для научных опытов. Собственно от этих опытов у свиней и появились бивни, рога и шишковидные наросты на спине. Бабушке всегда помогает ухаживать за хрюшками её глухонемой сосед Петру Дырул. Его очень весело дразнить, когда он отвернётся. Можно сколько хочешь кричать ему:
-  Что б ты здох пидорас вонючий с колом в жопе!!! мэгар, мэгар, - то есть осёл, а он ведь и не слышит! Но Рутяле девочка вежливая и потом всегда извиняется, -  Да пошел ты нахуй баран тупой блять.

А Мариука недавно опоросилась. Непорядок, надо срочно посмотреть поросяток. Они ещё маленькие, игрушечные, но уже умеют ходить и сосать мамины соски. Большой и жутко злой хряк Михай, всё время присматривает за ними. Бабуля говорила, что он совсем зверь. Нужно быть осторожной. Рутяле нагибается вперёд. Дальше, ещё немного, чуток, капельку…. Ноги подъезжают на скользком от испражнений полу и девочка, взмахнув руками, летит вперёд и вниз. В самую гущу могучих тел.

Права была бабушка. Злой хряк Михей копытом сорвал трусики с девочки и засунул рыло в маленькую письку. Запах протухшей мамалыги и дрожжей разъярил вепря. Он утробно зарычал и глухое эхо прокатилась по стенкам неокрепшего и бледно-розового влагалища. Девочка от страха сжалась и защемила хрюкальник. Кабан ревел пуще прежнего, и передними ногами стал бить девочку по ляжке. Хрустели молодые косточки, дело спорилось.

Сумашедшие поросята накинулись на трепещущее тело Рутяле, стали рвать одежду бивнями и жадно объедать соски. Кожа ребенка, еще не огрубевшая от многочасового стояния на трассе в непогоду, легко поддавалась. Оголились ребра и сочное мясо. Оскалив четыре ряда челюстей, поросята вгрызались в сочную плоть.

Мариука, это исчадье Ада и плод больного воображение молдавского генетика самоучки, призывно затрубила в хобот и потянула щупальца к телу девочки. Обхватив шею, она подтягивала еще теплый труп к заднему проходу, откуда высунулся, капая на засранные доски ядовитой слюной, раздвоенный змеиный язычок. Когда макушка была на половину погружена в анус, Рутяле испустила дух. Издох и хряк, защемленный детской пизденкой. Его нежная душа не перенесла культурного шока и запаха тухлой мамалыги.

Случайно мимо проходила бабушка и увидела страшную картину, но помочь Руятле было поздно. Старушка решила спасти хоть тапок. Но поросята, как муравьи, быстро облепили трепыхающуюся старушку, удушенную щупальцем свиноматки. Мясо у Тинкуцы было сухое и жесткое, не то, что у девочки. Поросята давились и дохли…

Рутяле искали до самого вечера и когда нашли то, что осталось, сгребли в оале и закопали под вишней. Мать плакала, а отец радовался как ребенок
- Эврика! И как я раньше не додумался! Каклы в Голодомор то же жрали своих детей! Он потрепал Мариуку по загривку и ласково гладил ее хобот. Свиноматка просралась салом. Сало было с мясными прожилками, даже сразу хорошо просоленное и обильно поперченное – в роду у Рутяле были мадьяры. Перевязанные алым бантом аппетитные шматки, были заботливо укрыты в прохладном подвале. Благо бабушка сдохла и не могла уже их испортить.

На крик убитой горем Мариоры прибежал милиционер Георгий в семейниках и каске. Увидав страшилище, и не признав в нем свиноматку, он произвел предупредительный выстрел как-раз между глаз Мариуки. Не будь она мутантом, быть беде! А так пуля, срикошетив о твердый лоб свиньи, попала прямо в машонку Георгию, от чего он и скончался, без особых мучений и угрызений совести.

Обезумевшая мать бросилась на вилы. Благо их было много, ибо своим весом она либо ломала черены, либо гнула зубцы. Где то на вилах пятнадцатых ей удалось завершить начатое. Из пробитых сисек вытекал силикон, а Драгош, аккуратно вытирая тряпочкой торчащий из спины его жены топор, тихо причитал: - Какое бессмысленное и жестокое самоубийство!

Из радиоточки под потолком сарая лилась песня:

Заснул старик на солнышке,
Скормил свиньям Демидушку
Придурковатый дед!..
Я клубышком каталася,
Я червышком свивалася,
Звала, будила Демушку -
Да поздно было звать!.. (с)