Об иностранцах на русской военной службе достаточно часто вспоминают как о банде бездарей, карьеристов и казнокрадов. Однако многим иноземные предки совсем не мешали служить России честно, «не щадя живота своего». Один такой русский офицер итальянского происхождения славился при жизни дерзкой смелостью и бешеным характером, но сегодня известен лишь немногим военным историкам. Интересно, что во времена когда по словам знаменитого гусара Кульнева в “матушке-России всегда где-нибудь да дрались», славу он добыл себе, активно провоевав в общей сложности лишь чуть более 2 лет.


Портрет И.К. Арнольди

Выпущенный в конную артиллерию подпоручиком в 1799 году Иван Карлович Арнольди по русской пословице «от службы не отказывался, на службу не напрашивался» и в действующей армии оказался лишь в Прусскую компанию 1806-1807 годов против Наполеона, состоя при знаменитом графе Кутайсове адъютантом. Кутайсовские идеи об активной роли артиллерии, которая должна уметь рисковать и даже жертвовать собой, чтобы нанести противнику максимальный урон, позднее оказали огромное влияние на Арнольди.  А пока он сразу отличился в битве при Прейсиш-Эйлау, вовремя проведя артиллерию резерва на левый фланг, где та остановила французов. Та война закончилась русским поражением при Фридланде, где И.К. Арнольди снова проявил себя, заслужив ценимое выше многих орденов золотое оружие «За храбрость».

В «грозу двенадцатого года» капитан Арнольди командовал 13-й конно-артиллерийской ротой в армии Чичагова и с французами встретился лишь при Березине, где с дюжиной своих 6-фунтовых пушек отчаянно бился с наполеоновской 12-фунтовой батареей, сковывая неприятеля, нес тяжелые потери, но отказался от предложения самого Ермолова отойти. Под капитаном в том бою было убито 3 лошади, а сам он получил св. Владимира с бантом  и назначение в отряд Воронцова, висевшим на плечах у французов. Тут Арнольди начал показывать по-настоящему, на что он способен . В январе 1813 года четко оценил ситуацию и, найдя правильную позицию (Глазомер!), одной картечью вышиб противника из местечка Рогожное (Рогазен), а затем, точно рассчитав риск, переправился по тонкому льду, снова настиг французов (Быстрота!), смешал их картечью и гнал 15 верст (Натиск!). Получил подполковника и вместе со своей ротой как один из лучших был направлен на усиление армии шведского кронпринца Бернадота. За образцовую оперативность тот называл 13-ю роту «мои карманные деньги» и на смотрах в знак уважения снимал перед нею шляпу. Именно в составе шведской армии Арнольди отжег неслыханное и никем никогда не повторённое, вписав навеки своё имя в историю артиллерии. В сражении при Донневице 25 августа 1813 года на глазах Бернадота и его свиты сначала метким огнем расстроил 3 колонны французов, а затем бросился на них с артиллерийской прислугой в конном строю и отбил 2 пушки, прихватив для комплекта французского «орла». Артиллерия  атаковала пехоту!! Наградой герою были 3 ордена: прусский «За заслуги», шведский «За достоинство» и такой дорогой сердцу русского офицера св. Георгий 4 степени!

В знаменитой лейпцигской «битве народов» в октябре 1813 года Арнольди был ранен пулей в икру левой ноги, но в отличие от иностранцев сочинений графа Толстого в тыл за медалькой не побежал, а остался в седле и гнал французов почти до самого Лейпцига, пока французское ядро не раздробило ему всю ту же левую ногу. Арнольди снова отказался уйти в тыл и с перетянутым жгутом бедром продолжал командовать ротой лежа у правофлангового орудия. Александр Первый прислал для героя своего лейб-медика Вилье. Ногу пришлось отнять выше колена и протез для героя привезла в госпиталь лично императрица. Произведенный в полковники, Арнольди остался в любимой им конной артиллерии и служил в ней ещё сорок лет, хотя единственной поблажкой ему было разрешение садиться на лошадь с правой стороны, а не с левой как было положено уставом.

Последний раз на войну Арнольди попал в 1829 году, уже генерал-майором. На этот раз бил турок. Наша армия пыталась  взять Силистрию и назначенный туда начальником осадной артиллерии Арнольди сыграл решающую роль в главном сражении той войны при Кулевчи. Турки попытались деблокировать Силистрию снаружи и в критический момент боя сбили с позиций русскую пехоту. Арнольди лично принял команду батареей конной артиллерии (порядка 50-60 орудий) и полетел в самое пекло. Генерал дерзко выдвинул  орудия на картечный выстрел и остановил  турок. Противник попробовал перенести удар на наш правый фланг, однако Арнольди  это намерение понял, перебросил туда батарею и снова расстрелял турок картечью. Затем угадал, что на левом фланге противник должен быть ослаблен, двинул туда свои орудия и неожиданным огнем вызвал среди турок панику. Интенсивность действий батареи Арнольди была такова, что когда турки побежали, боекомплект оказался полностью расстрелянным. Однако генерал умел не только стрелять, но и обеспечивать свои действия. На лету пополнил боезапас и с Иркутскими гусарами в преследовании добил басурман, бросивших всю свою артиллерию и обоз. Арнольди был награжден Анной 1 степени за эту победу, приведшую к капитуляции Силистрии и открывшую русской армии дорогу за Балканы.

Внимательный фтыкатель наверняка уже заметил, что генерал Арнольди свою славу предпочитал добывать картечью. Это значит, его почерком было рисковать и ставить орудия максимум на 300 метров от цели. Но генерал дело свое знал, любил и ситуацию просчитывал точно. Арнольди своих пушек неприятелю никогда не оставлял.

И в мирное время герой служил достойно. В 1820 году Арнольди стал одним из первых командиров и фактически организатором гвардейской конной артиллерии, при Николае с 1834 командовал всей русской конной артиллерией,  достигнув производства в полные генералы в 1851 году на пятьдесят втором году своей службы. Сильный духом, Иван Карлович был очень непростым человеком. Безукоризненно честный, прямой и резкий, вместе с тем он был и вспыльчив до жестокости. Страстный поборник дисциплины, не делал никому исключений и отправил на гауптвахту  своего сына-офицера, обратившегося к нему после долгой разлуки «папа» в служебной обстановке. Солдаты его уважали, но побаивались. Постоянно заботясь о быте, еде и одежде подчиненных, Арнольди в тоже время безжалостно сек провинившихся. Особо сурово наказывал воров. Правда, нет худа без добра. Иван Карлович, если ловил армейских поставщиков на воровстве (это в николаевское время!), не раздумывая, приказывал сечь и их и это самоуправство как-то сходило ему с рук. Генерал был таков, что начальство хоть и едва терпело одноногого за его язык, но предпочитало с ним не связываться. А потому у очень многих  очко играло воровать там, где служил Арнольди. Характера своего Иван Карлович ни перед кем не стеснялся. Однажды в Летнем Саду Николай спутал его с заведующим Царскосельским хозяйством генералом Захаржевским, тоже одноногим. Комментировать царя не полагалось, но смертельно обиженный Арнольди бросил ему в лицо: "Я полевой, а он оранжерейный, — между нами разница..."

Был ли генерал Иван Карлович Арнольди падонком? Честно говоря, не уверен до конца, но знаю другое. Кто, как не падонки смогут оценить талант, храбрость, сильную волю и воздать должное славно послужившему России человеку, о котором современник сказал так: «Арнольди был из числа тех людей, которые, сознавая свое превосходство пред другими, во всю свою жизнь не могут никому подчиниться. Язык его был резок; он ставил правду выше всего и удачно уничтожал мелкое ничтожество».