Худший способ скучать по человеку – это быть с ним и понимать, что он никогда не будет твоим.
ГАБРИЭЛЬ ГАРСИА МАРКЕС  “13 ФРАЗ О ЖИЗНИ”

Глава 1:  полёты во сне и наяву

На улице стояла мерзкая, но не привычная для этого времени года погода. Обычно на севере в середине ноября по колено лежит снег и деревья, закованные в ледяные кандалы, спят, прикинувшись мёртвыми в ожидании новой весны. Н в этом году снега ещё не было, а с неба как плевки ребёнка сыпались мелкие противные капли. Природа, словно тяжело больной раком человек, думала умереть, но на это ей не хватала воли и постоянно передумывала; я сидел  в пустой, ярко освящённой комнате и думал, куда бы приложить свою тощую задницу. Единственным развлечением мне служили доносящиеся из динамиков песни старика моби. Выйдя на балкон, я машинально полез в карман своего поистрепавшегося пуховика, где обнаружил вожделенную пачку красного мальборо. Сигареты были американскими длинными и очень крепкими. Слегка покачнувшись после пятой затяжки, в мою больную, трещащую по швам голову, нахлынули вспоминания. Воспоминания о лете…
__________

Это лето было необычным как сыктывкарский ноябрь. Обычно после сдачи сессии я спешу из пыльной, забросанной перхотью тополей Москвы в мой родной горд. Здесь я веду обычную жизнь современного молодого человека. То есть много пью, много общаюсь с бывшими одноклассниками (и одноклассницами), хожу на провинциальные дискотеки и смотрю по телеку футбол. Тем летом я собрался отправиться за бугор, если точнее в Соединённые Штаты Америки.
«Ты поедешь со мной?», - спросила она, улыбаясь своими 32-мя белоснежными зубами. Конечно, поеду. Куда я без тебя. Моя подруга Маша собралась в этом году покорить штаты и попросила составить ей компанию, я, не долго думая, согласился. Уж очень привлекала меня мысль о жёлто-синем ночном пляже в калифорнии и белоё, еще не загоревшее тело Маши на нём.
Мы быстро оформили документы, сдали сессию и вот он день нашего отъезда.

На проводы вчера собралось много народу - все мои друзья или те, кто пытался ими стать. Как обычно мы купили около пяти бутылок водки, 2 ящика пива и килограмм 20 мяса. Стоял тёплый июньский вечер, в воздухе пахло распускающимися цветами. Облюбовав лужайку возле универа, мы расположились на зеленой, словно Машкины глаза траве.
Кто-то притащил гитару, и я, уже изрядно выпивший, не стесняясь своих вокальных данных, орал песни так горячо любимого мною ДДТ. Присутствующие, тоже изрядно выпившие люди, не обращали никакого внимания на мой вокал, разбившись на кучки болтали о жизни. Кто-то сбегал ещё за одной бутылкой, потом ещё и ещё. Словом, ближе к полуночи все забыли, кто куда едет, и зачем мы вообще здесь собрались. Больше всех забыл об этом я.
Перелезая через огромный остропикий забор, я, потеряв равновесие (собственно равновесие я потерял часа 2 назад и нашёл только утром), свалился с высоты двух метров. Видимо, природные инстинкты во мне умерли не до конца и, пролетая между вторым и первым метром, я успел подставить свою левую руку. Лучше бы инстинкты умерли до полёта. Вместо мягкой посадки я чуть не сломал себе руку (а может, сломал), короче руку парализовала резкая и очень сильная боль. Поднявшись, я поспешил сообщить ахнувшим друзьям, что всё ок…

Что не всё ок, я стал догадываться, когда мы, наконец, заползли в общагу. Но в этот момент сей факт волновал меня в последнюю очередь. Допив все запасы спиртного и проблевавшись несколько раз, я вышел в коридор покурить, а заодно и протрезветь. Пока я курил, по тёмному коридору ко мне приближались два силуэта. Силуэты оказались охранниками общаги. Как выяснилось из интеллигентного диалога, охранники пришли за мздой. Сказав, что мзды у меня нет, я предложил охранникам получить пизды. На такой бартер меня подталкивал нетрезвый ум и отсутствие каких-либо бумажек в кошельке. Охранники, не долго думая, согласились на бартер и начали заламывать мне руки. От столь нежного и деликатного ко мне отношения рука предательски заболела. Я стал чё-то орать, и на мои крики выбежали друзья. Отогнав церберов от меня, они пустились спорить с секьюрити. Как вы понимаете, затронутое самолюбие жаждало мести, и я крикнул охранникам, что они все пидорасы и что вызываю их на дуэль внизу. Спустившись, я принялся поливать татаро-монгольскими словечками секьюрити и призывал к честному один на один поединку. На мои провокации они среагировали (а может, им просто хотелось размяться на груше перед сном), и тот, что был меньше ростом, принял моё предложение; по дороге на улицу он не преминул заметить, что служил в Чечне и таких, как я, мочил одним мизинцем, честно говоря, в этот момент мне было бы похуй, если бы предо мной стоял даже Рембо или Терминатор. Я всей душой хотел отхуярить сучонка. Но отхуярить не удалось. Как выяснилось, на улице стояли старшие трезвомыслящие парни – мои друзья. Один из них, огромный как подводная часть айсберга, напомнил мне, что завтра мне рано вставать и ехать в далёкую страну Америку. Сознание потихоньку пробуждалось в моём мозгу, и уговоры Волка стали действовать. Я остыл, остыл и охранник. Так и не получив ни мзды ни пизды, со словами «мы ещё поговорим», охранник отпустил меня восвояси. В «своясях» уже храпел сосед. Запнувшись за сумку, я камнем рухнул на кровать и отрубился. Сны этой ночью мне почему-то не снились. Проснулся я в 7 утра от ужасной боли и в руке и от не менее ужасного похмелья. Выпив чайник, по-моему, не кипяченой воды, я начал собираться в дорогу. Честно сказать, одной рукой у меня это не очень выходило. Слегка приведя себя в порядок, я начал вспоминать вчерашнюю ночь. Воспоминания не особенно хотели вспоминаться.
Нависшую тишину убил стук в дверь. В двери стояла Маша, Лёхи и Серёга.
— Ты готов?
— Почти. Вот только не могу закрыть замок на сумке.
Все посмотрели на мою руку. Она была лиловой, словно спелая слива. Да, хорошо начинается моя поездка.
Выходя из общаги, я старался не смотреть в сторону охранников. Но надо было забрать пропуски. К счастью охрана уже сменилась…
Купив пару «Чудо» йогуртов для моего и Лёхиных «чудо» желудков, я попрощался с Серегой. В то утро я его видел в последний раз…