Как ты слышал, настоящий еврей должен быть обрезан. Что это значит - "настоящий еврей" – никто толком не знает, но в Израиле считается, что это тот, у кого мать – еврейка.  Поэтому для того, чтобы в Израиле пройти обрезание, нужно прежде всего подтвердить документально свое еврейство, т.е. представить свидетельство о рождении, где записана национальность матери, причем только  подлинник, никакие нотариальные копии, дубликаты или ксероксы не рассматриваются.

Тут у меня сразу же возникла проблема, поскольку во время моего рождения в свидетельство о рождении национальности родителей не записывались (был в истории СССР такой интернациональный период). Поэтому для начала я собрал все относящиеся к делу бумажки, которые у меня были, в т.ч. свидетельство  о смерти мамы, где записано, что она похоронена на Еврейском кладбище, справку из Ленинградской синагоги, подтверждающую, что мама - еврейка, и прочие многочисленные свидетельства, должные подтвердить сей  важный факт. Созвонившись по телефону, я получил назначение на аудиенцию в раввинатскую комиссию, занимающуюся рассмотрением подобных проблем и выдающую направление на саму процедуру обрезания, коя проводится (для взрослых) в специальной клинике. Ну вот, это присказка, а теперь и сама сказка - быль.

В назначенный день рано поутру прибываю я на комиссию, это вообще в другом городе, не в Иерусалиме, в совершенно ортодоксальном районе, где все мужское население ходит в черных шляпах, лапсердаках и с пейсами, женщины выгуливают своих многочисленных чад, числом не менее 10-ти, и вокруг шныряют детишки с соплями до колена. Комиссия в числе трех седобородых раввинов заседает в огромной комнате, за длинным столом с зеленым сукном, а претенденты размещаются на скамеечке в противоположном углу. Все, кроме меня, ребята призывного возраста, делают обрезание перед тем, как идти в армию, чтоб не отсвечивать. Я один такой, что явился сюда  из идеологических соображений.

Претендентов вызывают по одному. Пока сидели, ждали, все перезнакомились. У всех проблемы, все разные. Одного мальчика хорошо помню, он из горских евреев, есть такая группа евреев, они живут где-то на Кавказе, от обычных евреев они отличаются какими-то деталями в религиозных традициях, но наши ортодоксы их еврейство в принципе признают. Так они  и по паспорту значатся – "горский  еврей". Нет проблем. Но этому мальчику в свидетельство о рождении кто-то вкатал нац. матери "горная еврейка" вместо  "горская еврейка", а таких евреев вообще нет, ну а раз нет - до свидания! Вот он там принес кучу бумаг, чтоб доказать, что "горный еврей" (почти "горный орел"!) и "горский еврей" - это одно и то же. И дрожал от страха, что не признают.

Ну ладно, подошла моя очередь, подзывают. Один из старперов говорит мне: ну покажите, что там у вас. Я выкладываю все свои бумажки и начинаю ему объяснять - вот справка, вот свидетельство, вот подлинник, вот дубликат, в общем, разливаюсь соловьём, как могу. Разговор идет на иврите, каждую бумажку он внимательно рассматривает  на свет: водяные знаки проверяет, что ли, не знаю. И все спрашивает: "Ну а что еще  у вас есть?" и все приговаривает: "Очень хорошо, очень хорошо!" Я  про себя думаю, как здорово, все так просто,  говорили, тут какие-то сложности, а тут сразу "Все  хорошо". Так я минут двадцать с ним проговорил, всё рассказал, а когда бумажки мои закончились, он мне и говорит: "Это все замечательно, проблема только в том, что я русского языка не знаю (?!). Вообще. И читать по-русски не умею. И даже букв не знаю". Я обалдел. Чего ж ты, думаю, старый хрен, мне голову морочил, бумажки мои обнюхивал, все "очень хорошо" говорил, я тут перед тобой четверть часа выпендривался, впустую, что ли! "Ну и что будем делать?" - спрашиваю.  "А вот у нас есть главный ребе, он в детстве жил в России, немного помнит русский, он и должен все документы посмотреть". "Ну и где он?"- спрашиваю. "А он дома,- говорит,- он очень слаб, последнее время не встаёт. Вот ему вызовут такси, если ученики помогут ему дойти до машины, то на ваше счастье его привезут сюда. Так что сидите и ждите, может все и сложится удачно".

Ждем. Через час к нашей вящей радости привозят ребе - он действительно еле ходит, его под белы рученьки ученики доставили из такси до стола. Ребе еще более преклонного возраста, чем его команда, и по-моему, не только что по-русски, а и вообще с трудом понимает, что ему  говорят.  Процедура  начинается по новой, снова берут бумажки, снова осматривают со всех сторон и как бы слушают, что я  говорю. Но теперь уже прерывают меня неожиданными вопросами: "А мама на идиш говорила?" , «А вы сами на идиш говорите?" Поскольку идиш - это у ортодоксов первый признак настоящего еврея, то про маму можно было наврать. Однако про себя не соврешь - вдруг проверят, пришлось сознаться, что в идише не волоку. Прокол. Дальше - больше: "А откуда и когда ваша семья приехала в Россию?" (хорошо еще, я немного  историю семьи нашей знаю), "А что это за раввин подписал справку из синагоги? Я такого не знаю." и все в том же роде. Как-то чувствую, что тучи сгущаются. Вдруг он меня спрашивает: "А маму как звали?"  "Роза" - говорю. Тут он делает стойку и так убежденно говорит: "Рейза?! Это точно еврейка, это совершенно определенно, мне вопрос ясен. Оформляй его на обрезание! Да, ещё ...жена согласна?" Я-то пока с ним говорил, забыл, зачем пришел. "Согласна, согласна!"

Ну ладно, я со своими бумажками двигаюсь к третьему "члену комиссии" за тем же столом - он у них вроде секретаря. Начинает он что-то нудно писать в своих книгах и заполнять какие-то бланки. Вдруг я вижу, как  он медленно так начинает валится на бок и вот-вот рухнет. Не хватало еще, чтоб он помер на моей очереди. Но тут его  второй поддержал, помог выпрямиться, и он снова чего-то закропал в бумажках, изредка на меня поглядывая. Наверное в моих глазах был такой ужас, что он виновато так говорит: "Понимаешь, всю ночь не спал..." Чего уж он там всю ночь делал - не знаю, спрашивать было неудобно, наверное, молился. Между тем он умудрился все перепутать, и мое имя, и вообще все графы, так что пришлось ему заполнять  все бланки снова. Поэтому когда для нас, наконец, вызвали такси(!!), чтобы везти нас к месту исполнения (в клинику), то я уже был готов на любую операцию, только бы отсюда убраться. Мои спутники- мальчики - дрожали мелкой дрожью, внезапно осознав, что шутки кончились, и сейчас они будут расставаться со столь драгоценной частью своего тела. Я их утешал, как мог.

Ну дальнейшее довольно рутинно, все это делается под местным наркозом, вся процедура от укола до выхода из операционной занимает 15 минут. Забавно еще, что согласно еврейской традиции  тебе должны теперь дать еврейское имя. Для этого, пока ты натягиваешь штаны, в комнату является опять же ребе и тебя нарекает, не блистая особым разнообразием в выборе имен: "Как записан в паспорте? Юрий? Будешь наречен еврейским именем Ури! Да будут так! Как записан? Георгий? Будешь наречен Ури! Да будет! Как записан? Сергей? Будешь Ури!" и так далее. У всех у нас оказалась в имени буква "р" и видимо поэтому все мы получили после обрезания  имя "Ури". Хорошо еще, что  ни в какие официальные документы это не вносится, а делается так, для исполнения традиции.

Ну вот в общем и все, не считая того, что пару недель я с трудом нагибался, чтобы завязать шнурки,  и не бегал за автобусом. Зато теперь я с гордостью могу сказать, что основную заповедь Торы  я выполнил. Остались еще 612.