Пушкин сидел в кабинете за письменным столом. Бешеное африканское лицо поэта горело вдохновеньем, гусиное перо терзало бумагу. Размашисто выведя последнее нецензурное слово, Александр Сергеевич отбросил перо на пол.
. Семен! . Прокричал он. . Бегом сюда! На крик появился Семен . дюжий малый, русский богатырь в относительно чистой рубахе и щегольски сплетенных лаптях.
. Чего барин изволит? . раболепно согнулся перед черномазым шибздиком здоровенный мужик.
. Час назад я пирогов приказывал. Почему не несут? . Барин дрожал нехорошо, глядел налившимся кровью (от возбуждения пиитического и от трех бутылок венгерского) арапским мутным белком.
. Батюшка, не вели казнить! . заголосил Семен плаксивым басом. . Поручил нянюшке твоей, Арине Родионовне, пирожков тебе, отец наш, загнуть, да стара она больно стала . пирог-то у нее и сгори.
. Так дать ей, суке, двадцать плетей! . вскипела кровь у поэта, раздулись, затрепетали ноздри.
Семен как стоял, так и грохнулся на колени.
. Батюшка, дык, ведь она тебя нянчила, сказки пела.
. А-а! . Лицо поэта исказил гнев. . Так и ты, холоп, препираться будешь! . И свинцовый набалдашник трости с неприятным чмокающе-хрустяшим звуком опустился на плечо Семена. Тот только замычал глухо и, не вставая с колен, быстро попятился от Пушкина.
. Вон! . Семен опрометью бросился из кабинета.
Александр Сергеевич пробежался нервно из угла в угол. Надо, надо уезжать в Петербург, . думал он, . что там Жуковский, говорил ли с царем. Но каковы стали хамы! Воистину грянет, скоро грянет русский бунт: бессмысленный и беспощадный!

2.10.01