Когда Сережа Коромыслов открыл тяжелую дубовую входную дверь, обитую темно-коричневым, кое-где прорванным дерматином, на пороге квартиры номер 22, где, кроме Сережи проживала его мама, алкоголик со стажем Люсинда  Петровна, и отец-дальнобойщик Васильпалыч, который должен был вернуться из рейса очень еще не скоро, но привезти паровозик, стоял Доренко и сжимал в руке непонятный, завернутый в тряпку сверток.
- Мальчик!
Тонкий голос Доренко заставил пацаненка вздрогнуть и вспомнить Катьку Сковородникову, как она визжала, зацепившись сракой за забор ветклиники. Он тогда еще поморщился, видя как гроздья крови капают с колючей проволоки. А так же что-то сильно сжалось в животе. Наверное, это был инстинкт самосохранения!
- Мальчик! Ты должен передать это нашему президенту, Березовскому Борис Абрамовичу! Запомни, Лужков предатель и инопланетянин! За мной гонятся! На, возьми!
Сунув в руку обалдевшему мальчику сверток Доренко оттолкнул его и захлопнул дверь.
- Они не должны знать, что это у тебя пропищал он из-за закрытой двери плюнул на глазок, залепив харчей весь обзор.
«Охуеть, вашу ебаную мать», подумал Сережа и посмотрел в замочную скважину. На площадке стоял Лужков и доедал останки Доренко.
«Дважды охуеть». Думать ему явно понравилось. Мозг проявил инициативу и стал задавать охуевшему Сереже вопросы.
- А что в свертке? Давай откроем?
- Да ну нахуй, ты чо, не видел, там Лужков съел Доренко.
- Да не дверь, идиот. Сверток! Интересно же, йопть!
- Давай лучше выкинем?
- Блять, мне бы тебя бы выкинуть, но, сцуко, никак!
- Ты не хами, а то отключу!
- Угрозы йадерной войный меня нисколько не ебут, мой маленький друг.
- Ладно. Покажем маме, пусть подскажет, что с этим делать!
Семиклассник Сережа Сковородников с размаху уебал путавшегося под ногами кота Тошку. Коротко мявкнув, животное отлетело в створку отрытого шкафа и пропало в драном драповом пальто шестьдесят четвертого года.
- Заебал. – Резюмировал Сережи и подскользнувшись на открытой банке гуталина йобнулся на пол, больно ударившись мозгом об потрескавшийся паркет «под липу»
- Больно, Блять! – взревел мозг
- Нивашедело, - вяло ответил Сережа, поднялся и доковылял до комнаты, где сидя в ярко-синем ободранном котом кресле, в позе наебашегося мамонта, развалилась грузная туша его матери.
- Слы, пизда! Тут Даренко приходил и это…
Он наморщил детский лобик, протянул матери сверток и попросил:
- Не наливай мне больше бутирату в чай, я все-таки хочу ходить в школу!