БАЛАШОВ

    Андрей Андреич Балашов, наш клавишник, человек солидный, старше нас всех, порой прикалывался так: репетиция, время всё ближе к восьми, Андрюши нету. Напряжение нарастает - Балашов, весь такой правильный, никогда не опаздывал! Мы стоим на улице перед входом в кабак, курим.
    - Владька, проверь чёрный ход, вдруг он там проскочит! - велит мне Шабанов.
Быстренько убеждаюсь, что всё заперто и бегу назад. Счёт пошёл на последнюю минуту - возбуждённый гогот, суетливо-радостное потирание рук неожиданно прекращаются, затихают: на горизонте показался неторопливо идущий тов. Балашов А.А. Он идёт беззаботным прогулочным шагом, слушает пение птичек и совсем не смотрит в нашу сторону.
    "Тик-так" - секунды.
    "Топ-топ" - ноги.
    "Успеет - не успеет" - это уже мы!
    Вот так, непринуждённо-прогулочным шагом он заходит в кабак, и уже в фойе из-под пиджака доносится голос транзистора: "Пи, пи... Московское время..." 
    Этот лис ещё со вчера всё продумал, вымерил и стоял за углом, отсчитывая точные секунды!
    Нередко бывало так, что и репетиции никакой не проводили, порой даже не выносили инструмент, так пиздели под пивко да слушали музыку. Главное было - собраться вовремя, получить кайф от этого чисто спортивного азарта!
    Тогда всё "Утреннюю почту" по выходным смотрели, да ещё какая-то передача была, где советские щлягеры выставляли. "Весёлые ребята" что ли? Ну вот, как появится что-то новое, да чувствуешь, что народ это попросит, так тут уж не до пива на репетиции. По четыре-пять песен лепили за раз. С другими кабаками обменивались, как идёт спрос на ту или иную песню. Порой даже запись было трудно найти более-менее чистую.
    Спели как-то "Земляне" "Траву у дома", народ просёк, спрашивает, а мы не исполняем: нет записи, теряем бабки! Наконец кто-то принёс всего на пару часов кассетку, начали сдирать. С музыкой-то просто было, а вот слов ну не понять никак - третья копия седьмой перезаписи! В десять ушей по нескольку раз и так и эдак слушали, по словечку угадывали.
    Долго не могли понять, какой там "рок от космодрома"? Какой вообще нахуй на космодроме рок? С нерусскими-то песнями легче, сам пел и "Феличиту" и "Чито грито" ни слова не зная, главное до припева добраться.
    Да не мы одни так мучились. Уже гораздо позже приезжаем с "Сентябрём" куда-то на север, то ли в Ухту, то ли в Воркуту. Приходят в гостиницу чуваки, музыканты местные и просят исполнить песню "Из коробок!". Мы с Хакманом переглядываемся, понять не можем, что за "пездня" такая?
    На нас уже как на самозванцев начинают коситься: "Ну, припев там такой - "из коробок, я из коробок!"
    Мы тут и ёбнулись со смеху! Песня была - "Дискоробот", и припев такой - "дискоробот, я дискоробот"!
    Короче, всеми силами тогда стремились не отстать от времени, чтобы всё "по фирме" звучало. А для этого в первую очередь инструмент был нужен фирменный. А не был ж ничего в продаже! Чего ни коснись - или у гастролирующих покупали, или  в Москву. И не просто так: приехал с кучей денег да купил, надо было "от кого-то" приехать, по знакомству, иначе и разговаривать не станут. Весь Парнас на аппарат уходил! Струны для гитары недорогие стоили 60 руб! Разве напасёшся...Я руки мыл тщательно перед тем как гитару взять, но всё равно со временем звук струн становился тусклым. Так их кипятили! Снимешь, положишь в кастрюльку минут на десять, и опять они звучат.
    Всё покупалось с прицелом на дальнейшую перепродажу, поэтому сохранить товарный вид - это было святое. Клавиши, примочки, микрофон, ревер, что там ещё? - всё в полиэтилене, под плёнкой, боже упаси поцарапать... 
    У нас тогда уже около дела стало налаживаться: я себе "Ибанес" с примочками прикупил, бас, голос, барабаны - всё фирма, лишь Андрюша Балашов как играл на старенькой "Вермоне", так и играет. Музыкант он был замечательный, особенно как джазовый пианист. Вот был бы у нас кабачок такой специфический, по джазу - цены бы ему за роялем не было! Но тут-то другое от него нужно было, звуки нужны были оркестровые - стринг там, брасс какой-нибудь. Да даже если и на "Вермоне" этой, то иной раз пару-тройку ноток повесить - и всё, достаточно! А Андреич по пианистической привычке обе клешни в клавиши захуярит, да ещё преребирает там что-то пальчиками.
    Вот не раз приходилось замечать, что настоящий пианист редко когда хорошим клавишником быть может. Это у них в крови - всё музыкальное одеяло на себя тянуть, эгоизм такой. Они с оркестром мало играют, когда учатся в консах да училищах, а если и играют, то ясен хуй, "кончерто для фортепьяно с оркестром", то есть опять-таки солируют. Ну, ладно, это я так, поворчать...
    В общем, такое положение дел нам, ясно дело, не нравилось - в других-то кабаках уже синтезаторы всякие, а у нас такой дерибас! Стали Андрея подзуживать, чтоб покупал нормальные клавиши. Он отшучивался, упирался изо всех сил: Балашов себя с кабаком уже тогда не связывал, купил старенького "Москвича", начал профессионально фотографией заниматься...
    На общем собрании дали ему месяц сроку, или "на мороз".
    Мы с Бориской тогда такую шутку придумали: написали плакат, что до покупки клавишей осталось столько-то дней. И ежедневно укорачивали срок. Вобщем-то мы и подзуживали его насчёт клавиш больше всех. Уж очень хотелось, чтоб всё было "по-фирме"...
    Андрей ушёл из кабака как-то тихо, мягко и по-доброму.
    Он и умер потом так же легко и беззаботно - упал и не поднялся.
    Прости меня, Андрюша!