С бабушкой Нафигой и дедушкой Ринатом мы живем в одном подъезде уже 18 годков. Так странно вышло, что второй этаж у нас получился татарским: кроме стариков Зиганшиных, Разия с хахлом мужем и Сулеймановы.
Вообще-то, ничего удивительного – во-первых, татары вторая титульная нация, их в России до матери, 30 млн. А во-вторых, в Сибири всегда было полно каких-то тюркских племен, которых для удобства стригут под одну гребенку и называют татараме.
Татарская кровь в нашем подъезде плещет и чуть повыше третьего этажа, в моей собственной семейке, поэтому аул во главе с буйной бабушкой Нафигой нас признает за своих, даже меня, хотя я, как понимаете – ни сном, ни духом.
Когда родилась младшая, Нафига-апа приперлась в гости с перогом по имени «белиш», заглянула в пеленки и радостно потерла ручки:
- Ай, якши-якши, хорошая кызымка получилась! Слава Аллаху, не в мать.
Русских баб Нафига не любит. Говорит, что татарские мужики так и норовят приволочь в дом какую-нибудь блядешку.
- Представь, - рассказывает Нафига. – Внук привел девушку познакомицца. Ну, белобрысая такая, вроде тебя, да и шайтан с ней. Но туфли как поставила – ты не поверишь! Одна туда смотрит, вторая – сюда. Вот неряха! Урус-усрак!

Бабка Нафига - наша староста. Гоняет потсанов-хулиганов и не только. Когда-то рядом с домом был рынок, народ ломился в подъезд пассать. Нафига–апа сидела в засаде, выскакивала и дубасила ссыкунов чем не попадя.
Дом наш в лихие девяностые считался очень престижным – в подъезде, например, жил директор авиакомпании. Его вооруженная охрана пробегала девять этажей, перед тем, как шефу выходить. Это неприятно, я вам скажу: выходишь из квартиры, а на тебя несется мужик с пистолетом.
Однажды Нафига сидела в засаде у дверного глазка и усекла мужскую тень у мусоропровода. С криком «Кийя!» крошечная бабка вылетела на площадку и долбанула мужика шваброй. Она даже не заметила, что дядька отбивался пистолетом.
Вскоре авиабосс из подъезда съехал в коттедж, подальше от безумной старухи, да и от нас всех, нищебродов.

У бабушки Нафиги есть большое счастье – любимый зять, лучший в городе микрохирург. Золотые руки - пришивает пальцы даже малым детям. Ну, и прочие выступающие части тела.
Но бабке и в голову не приходило, что драгоценный Ренат Шукреевич подкинет теще натуральную подляну.
Дело в том, что муж бабушки Нафиги, такой же мелкий дедушко Равиль страдает сатириазом. Бабка, конечно, не такая образованная, чтобы читать древнегреческие мифы, она просто часто мне жаловалась, дескать, дед по молодости трахал все, что шевелится, и слава Аллаху – все-таки, Нафига делила половую нагрузку. Но как только Равиль потерял товарный вид, жене пришлось туго – дед просто изводил ее стояком и штырил немилосердно.

…Девочки, нам с вами не понять страданий бабушки Нафиги. Но поверьте, такое бывает. Бойтесь маленьких мужиков, говорю я вам, бойтесь этих мелких засранцев…

Три года назад бабушка Нафига вздохнула свободно. К семидесяти годам Равилька стал терять былую прыть. Как не тренируйся, а конец однажды упадет. Нафига прямо расцвела. Увы, не надолго. Юношеское либидо позвало деда на борьбу с эректильной дисфункцией.

В тайне от женцкой половины семьи, дедушка по протекции любимого зятя лег в стационар – якобы лечить аденому простаты.
Нафига прокомментировала однозначно:
- Доебался, шайтан.
Каков же был ее ужас, когда через два месяца коварный дед приставил ей член к горлу, словно революционный маузер. Орган был, как новенький, абсолютно несгибаемый - с пластиковым штырем внутри.
Бабушка Нафига бросилась к телефону. Вопли и маты обрушились на голову несчастного зятя.
Потом нещясная сторушка затихла, словно смирилась с разнузданной Равилькиной похотью…

Через полгода дедушко Равиль снова попал в стационар с пенисом, вывернутым под прямым углом. Врачи даже не поверили, что прочную пластиковую струну разгрызла самка человека. Но на коже остались обличающие следы бабулиной вставной челюсти.
Дедушко Равиль, конечно, остался жив – от жесского минета не погибают. Но из сопора не выбрался. Теперь он играет на маленькой татарской гармошке – вся улица слышит трели с балкона. А еще дедушко Равиль бродит по двору и напевает песенку:

Говорил татарский паренек:
- Йок любовь, йок!
А ему ответил хор татар:
- Бар любовь, бар!

Бабушка Нафига вздыхает, но терпит офигевшего Равиля. Вчера опять жаловалась на жизнь:
- Мой-то совсем чумовой стал. Говорю ему – чего ты людей пугаешь своей гармошкой? А он мне: «Соси хуй у мертвого калмыка!».

Не понимаю, при чем здесь калмык, в этой татарской трагедии. Поржала, конечно, а потом взгрустнулось мне.
Нет в жизни гармонии – это миф. Ну, почему Аллах не подарил деду Равилю какую-нибудь нимфоманку? И почему Нафиге не встретился обычный, среднестатистический мужик?
Йок, любовь, йок…