6).

Я сижу в общаге. У однокурсника Сереги день рождения. В нашем распоряжении литр «Богородской», две банки овощных голубцов и буханка «Бородинского». На запивку - двухлитровая бутылка «Кока-колы». Помимо нас в комнате пьяный в дупель армянин с труднопроизносимым именем. Армянин не пьет, по причине уже сказанного. Мирно сопя на койке, он раз в полчаса что-то шепчет себе под нос и снова засыпает.       
-Ты Ричарда Баха читал? – спрашивает Серега.
-Не приходилось. 
-Бля, - корчится Серега.
-А зачем тебе?
-Верку знаешь с первого курса? Кудрявая такая.
-Ну.
-Так у меня сегодня с ней типа свидание, вот и винишка прикупил.
Серега открывает тумбочку и выставляет на мое обозрение две бутылки «Московских каникул».
-Поздравляю. А при чем здесь Бах?
Серега закуривает.
-Да, понимаешь, суть да дело, уж очень она этого самого Баха уважает, ей Авершин целку как раз под него и сломал. Говорит, помешана она на этом говне, только о нем и разговоры. Сам-то я, не поклонник всего это, а тут такое дело…
-Да, ситуация, - соглашаюсь я.
Серега выпускает неровное дымное кольцо.
-Ладно, разберемся. Ну что, наливай.
Серега выглядит этаким колхозником. Здоровый, с землистым лицом и пудовыми кулаками. Как каждый физически сильный человек свою силу он применяет с неохотой. Любит попеть под гитару Цоя и девчушек с маленькой грудью.
-Вань а давай за нас, что ли? – поднимает стакан Серега.
-Давай.
Мы чокаемся.
-У меня тут за стеной акын какой-то завелся, - говорит Серега, - заебал уже. Целыми днями на гитаре бренчит. Нет, не подумай, я не против хорошей музыки, но этот фальшивит ужас как. Я вчера его поймал, говорю: «Старик, ты поаккуратней, люди тоже спать хотят», а он на меня сразу с гонором попер. Пришлось вот ему по ебалу дать.
-Нормально.
-Ну да.
Серега снова наливает.
-А эта Верка ничего так. Запал я на нее. Знаешь, вот раньше, как бабу увижу сразу внимание на внешность, а тут… Мне ее голос понравился. Такой, знаешь, с хрипотцой.  Еще она ногти на ногах в ярко- красный цвет красит, мне понравилось. А у тебя девушка есть?
Я не чокаясь, выпиваю.
-Вроде как.
-Так вроде или есть? – переспрашивает Серега.
-Ну есть.
-Местная, что ли?
-Ага, с поселка.
-И как?
Я ставлю стакан на тумбочку. Сегодня у Сереги праздник и уклоняться от вопросов мне кажется по крайне мере неприличным.
-Ну как, нормальная такая девчонка.
-Малолетка? – догадывается Серега.
-В общем-то, да.
-Добро пожаловать в наш клуб, - с этими словами он хлопает меня по плечу. - У меня тоже такая была на первом курсе, соплячка. Совсем с ней намаялся, но не жалею.
-За что пьем? – спрашивает Серега, цепляя бутылку.
-За тебя.
-А не много чести-то?
-В такой день и сто раз за именинника не западло.
-Уважаю, - соглашается он.
Простой он парень, Серега, без выебонов.

***

Серега, разрумянившийся и лупоглазый, уподобившись злосчастному акыну, норовит взять на гитаре каверзный аккорд.
-Белый снег, серый лед на растрескавшейся земле… - начинает тянуть он.
Я вспоминаю прошлый Новый год, на котором Серега по заявкам благородных слушателей исполнял эту вещь в количестве восьми раз.   
-Блин, ты что кроме «Группы крови», больше песен не знаешь?
-Почему же, знаю. Дохуя знаю, - оправдывается Серега.
-Ну так сыграй.
Серега кладет гитару на кровать.
-Странно. Мне почему-то всегда казалось, что тебе она нравится. 
-Нет, не нравится, - я закуриваю, от прогорклого дыма на глазах выступают слезы.
-Ты где эту хуйню покупаешь? – я сую ему под нос отсыревшую сигарету «Космос».
-Нигде не покупаю. Вчера три блока под тумбой нашел.
-Пиздец, просто пиздец.
-Похуй, на халяву и хлорка - творог, - острит Серега.
Я подхожу к окну, туша бычок в пустой банке из-под растворимого кофе, служащего пепельницей.
-Что-то гадко мне, Серега.
-А кому сейчас легко?
-Логично.
-Давай, выпьем, Вань, за все хорошее выпьем.
Я принимаю из его рук стакан.
-Слушай, а у тебя, чем закончилось-то с малолеткой?
-Чем-чем, выебал и разбежались.
-Понятно.

***

Серега блюет, склонившись над ведром.
-Ну ты даешь, - говорю я.
-Бывает, - отирая губы ладонью, вздыхает Серега. – Я помню, первый раз на выпускном обргался, прикинь. Костюм мне мамка тогда купила в клеточку, галстук. Так все после пятой рюмки обрыгал, батя мне таких после всыпал, пиздец. Жопа неделю, как тот костюм была, в клеточку. Батя у меня мировой был, в прошлом году лыжи откинул, сорокет всего ему был с гаком. Если бы не бухал, еще бы столько прожил. Нет, ну как бухал… Кто сейчас не бухает? Так, бывало, выпивал как все. Врачи говорят, с сердцем, какие-то проблемы. У него иногда прихватывало, он «Валидола» выпьет - отпускает вроде. По врачам с детства не ходил, больше чем ментов, их ненавидел. Говорил, что  халтурщики они все. Типа приходит к ним пациент, а они ему лапши на уши навешают, чтоб бабок  побольше выбить.
-Ты не отвлекайся.
Серега кивком соглашается со мной и снова наклоняется над ведром. Койка скрипит шведской сеткой, с нее поднимается армянин.
-Водка есть? – спрашивает он, роняя лицо в лукошко ладоней.
-Есть.
-Начисли, командир, сколько не жалко.
Я подаю ему стакан. Армянин пьет залпом, после сидит без движения, и, наконец, будто бы внезапно разбуженный хозяевами кот, резко мотает головой.
-Блядь, сон приснился дурацкий.
-Про что? – спрашиваю я.
-Не помню, но дурацкий.
Армянин внимательно смотрит на Серегу.
-Опять плохо ему?
-Ага.
-Мы уже третий день как квасим, - поясняет армянин.– А Серега, он здоровый, но водку пить не умеет. Знаешь, есть люди, которым водку пить нельзя, вот Серега именно такой. 
-А тебе можно?
-А мне можно, - отвечает армянин. – У меня дед был, на спор мог два литра выпить и хоть бы хны. До ста лет прожил, курить в восемьдесят завязал, а пить - в девяносто. Наследственность у нас хорошая.
Серега корчится над ведром и снова блюет. 
-Слушай, я не со зла, но ты домой лучше иди. Серега проблюется, снова выпить захочет, а ему это не нужно… - допив водку, говорит армянин.
Я одеваю куртку и иду к двери.
-Брат, только без обид, да? – щурится армянин. 
-Конечно.