Не верь, маманя, россказням досужим,
Прозападным продажным голосам,
Сейчас доем гаванский скромный ужин,
И расскажу, как дело было сам.
На сухогрузе «Ленинские зори»,
Уплыл ваш сын к кубинским берегам.
Три месяца болтался в трюме в море,
Скрываясь, как заправский партизан.
Меня встречала Куба, как родного,
Посланца дальних северных широт.
Не сыщешь в мире острова такого,
Хоть нету вдоволь хлеба тут и шпрот.
Но не единым хлебом люди живы!
Питает дух свободы тех людей,
За это шли на пушечные взрывы,
Во имя торжества благих идей.
Я тут дымлю гаванские сигары,
Пусть дед засунет в жопу свой «Казбек»,
Дайкири пью и посещаю бары,
Как полноценный взрослый человек.
Вчера я был в гостях у папы Хэма,
С Хемингуэем пили у огня,
Он проклинал продажность дяди Сэма,
И, кажется, напишет про меня.
Я вслух прочёл две басни Михалкова,
Рассказ Бианки, стих «Бородино»…
Не слышал в жизни папа Хэм такого,
Но заключил, что все стихи говно.
При всех товарищ Кастро жал мне руку!
За это, мамка, жизнь отдать не жаль,
Прости меня за долгую разлуку,
Отцу скажи, мне выдали медаль.
Нас с Че Геварой завтра утром срочно,
Забросят в шумный боливийский лес…
Уж там-то я героем стану точно!
А ты твердила, мам, что я балбес.

Барон Еблыщефф (с) 2009