Уставшие от бурных празднований сначала католического Рождества, потом Нового Года, а потом и нашего, православного Рождества, мы с подругой решили встретить Старый Новый Год тихо. Скромный ужин на двоих. Куриные ножки, запеченные в духовке, овощное рагу, мороженное и бутылка шампанского. В поисках шампанского я обегал весь район. Девушка хотела асти, а всюду был либо брют, либо шардонне. Наконец, в польской лавочке, я обнаружил молдавское спуманте. Посидели вдвоем, под красивую музыку, покушали, выпили шампанского. Потанцевали... Утомились и пошли спать.
    А среди ночи я проснулся, вынырнув из очередного кошмара, в котором я бежал от стреляющих людей в серой униформе по темной лесной чаще, волоча на плече истекающую кровью девушку...
    Надо сказать, что последние четыре ночи мне снятся очень странные сны. Возможно, виноваты в этом праздники, да еще, вдобавок, самое яркое полнолуние за много лет. Луна очень близко к Земле. Висит в черной бесконечности небес, сияет... Вышел покурить, посмотрел на нее. Красивая...
    Вспомнил как в детстве, зимой, когда рано темнело, ездили с отцом на стареньком жигуленке первой модели, и мимо проносились здания, фонари и прохожие, а луна оставалась на месте, и словно бы летела параллельным с нами курсом. Я спрашивал у отца, почему луна преследует нас. Он объяснял мне, но его объяснения плохо укладывались у меня в голове, и я продолжал думать, что луна летит с нами.
    Вообще, в последнее время, образы и впечатления из детства часто всплывают у меня в памяти. Вспоминается как темными зимним вечерами забирался, бывало, на железяку во дворе, ложился на спину и глядел в темное, усыпанное звездами небо. Мечталось. Как вырасту, стану большим и буду ходить на работу. Как жизнь будет прекрасна и удивительна.
    Как и многие ребята моего поколения, мечтал стать космонавтом, летчиком, пожарным. Собирал марки про космос, модели самолетов. Вообще марки были моим большим увлечением. Недалеко от нашего дома, всего три остановки на троллейбусе, находился книжный магазин, в нем большой прилавок с марками. Мы его так и называли, магазин: "Марочный". И вот в этом "Марочном", мы проводили бездну времени, полируя животами витрины, за которыми, в аккуратных кляссерах,  манили наши взоры коллекции. В то время, в СССР, были широко доступны советские марки, и марки стран коммунистических стран. Польша, Болгария, Румыния, Югославия, Монголия, Въетнам, Куба... Я собирал Космос, Животные, Спорт и Машины. А по странам - Въетнам и Кубу.     Конечно, при средне-инженреских доходах родителей, мне не часто удавалось делать покупки в "Марочном", но всякий раз, поход туда с папой был настоящим праздником. Папа покупал себе газеты и журналы, а мне сразу говорил сумму, на которую я мог рассчитывать, и я долго комбинировал, чтобы выбрать наиболее желаемые и нужные для обмена варианты. Папа таким образом, видимо, старался приучить меня рационально и разумно распоряжаться деньгами.
    Еще одним способом пополнения коллекции являлся обмен. У моего приятеля был дедуля, у которого друг - настоящий филателист. И вот этот филателист иногда одаривал моего приятеля ненужными ему, но бесценными для нас марками капстран. А уже потом мы выменивали на них целые серии советских марок.
Что мы только не коллекционировали... Марки, календарики, открытки, баночки от пива, пивные этикетки, брелки, вымпела, модельки, пачки от сигарет, пробки от бутылок...
    Собирание пивных этикеток было очень интересным занятием. Сначала надо было обзавестись обменным фондом, то есть нашими, советскими этикетками. Тут имелось несколько способов. Можно было стоять у проходной пивзавода и клянчить у рабочих, чтобы вынесли. Отклеивать с бутылок с помощью горячей воды. Либо самим залезть на территорию завода и украсть вожделенные этикетки.
    Затем надо было найти адреса. Адреса печатались специальными штемпелями на оборотах коллекционных этикеток, и ходили потом среди собирателей по всему миру. Мы шли к старшим ребятам, давно занимающимся этим, и выменивали, а иногда покупали у них этикетки с адресами. Затем клали в конверт штук двадцать наших этикеток и отправляли по адресу. Обычно это были Польша, Чехословакия, ГДР, Венгрия. И ждали, с нетерпением заглядывая в почтовый ящик. Наконец приходил(а иногда и не приходил) ответный конверт. Внутри были уже их - заграничные этикетки. Часто с адресами коллекционеров из других городов и стран. Потом мы снова менялись этикетками, покупали и продавали их. Так, наши этикетки ценились в две-три копейки, соцстраны по пять, а капстраны по десять-пятнадцать копеек за штуку. Иногда нам присылали этикетки из таких экзотических стран как остров Фиджи и Гватемала.
    В последствии, когда у меня собралось более трех тысяч разных этикеток, я узнал, что у одного парня в коллекции их шестнадцать тысяч, и понял, что мне его не догнать. И подарил коллекцию товарищу на день рождения.
    А марки я продал, когда мне не хватало денег на свою первую татуировку. Мне еще не было восемнадцати, и мастер долго не хотел мне ее набивать. Татуировку набивали у него на дому, потому что тату-салонов тогда не было, и работал он нелегально. Ни о какой антисанитарии, естественно, и речи быть не могло. Мазал свежую татушку подсолнечным маслом, чтобы краска не выходила из под кожи в царапины...
    С тех пор я не интересуюсь марками.
    Я был тогда неформалом, тусовался по стране, встревая во все драки с гопниками, и постоянно попадая в неприятности. Постоянно носил с собой нож, кастет, арматуру, цепь. Если уж совсем ничего не было - резал врагов осколком разбитой бутылки - розочкой. И был уверен, что не доживу до двадцати пяти лет. Слушали мы тогда панк-рок. Секс Пистолс, Эксплойтед, Гражданскую Оборону. Пили алкоголь, курили травку, глотали таблетки.
    Однажды, чтобы закосить от армии, я записался в психотерапевту. И стал рассказывать ему как меня терзает депрессия, как мне неинтересно жить, и как ничего не радует. Я надеялся что он мне выпишет антидепрессантов. Он выписал мне Сигнопам. Я съел всю упаковку на качелях во дворе, и запил ее двумя бутылками пива. Домой меня принесли без сознания. Я проспал двое суток. Никакого удовольствия от этого не получил.     Вообще таблетки мне никогда особо не нравились. После Циклодола меня мучили очень неприятные галлюцинации. Люди замедлялись, говорили со мной тягучими противными голосами. Стены домов вспучивались, стараясь сдавить меня. Земля прогибалась, и я падал, проваливаясь в пучину уже совсем неописуемых видений.
    Однажды в Риге, я наелся противоядия ФОВ, запив его изрядным количеством пива и пошел гулять. Городской пейзаж изменился, приобретя устрашающие формы. Все шевелилось, вибрировало и пугало. Земля сделалась жидкой, и ноги вязли в ней. Я забрел на какой-то заброшенный завод, и долго блуждал там, пока не вырубился, заблудившись на свалке покореженного индустриального мусора.
    Вообще жизнь в то время мы не ценили. Лозунгами были: "Ноу Фьючэ!" и "Тотал Дестрой!"
    И мы разрушали этот мир, начиная с самих себя. Мы били стекла, витрины, пинали дорогие иномарки, хулиганили и дебоширили, жестоко дрались с гопниками, с ментами.     В этих драках мы вымещали свою злобу на мир, в котором нам не находилось места, который был чужим для нас, который мы хотели разрушить. Нашей движущей силой была ненависть. Ненависть ко всему. В совковому прошлому, к буржуйскому будущему, к сытым обывателям и к продажным мусорам.
    Это было нашей философией.
    Оказалось, что будущее есть. Вот оно - наше тогдашнее будущее, теперешнее мое настоящее. СССР не существует. Живу в европейской столице. В мажорном районе. В комфортабельных апартаментах. Работаю по своей любимой специальности. Подруга - хорошая, умная и красивая девушка. Жизнь прекрасна и удивительна!
    Вот только, иногда, нападет бессоница, нахлынут воспоминания, и пишутся вот такие, бессвязные, но честные и искренние тексты...