На утреннике было здоровски! Снегурочка была милая и добрая, а Дед Мороз совсем не страшный, к тому же его голос ужасно походил на голос учительницы Анфисы Фёдоровны. Первоклашки водили хоровод вокруг ёлки, пели песни. А когда коварная Баба Яга притаилась за большой шторой, дети хором кричали Дедушке Морозу, где прячется злобная старуха.
Получив подарки на себя и пятилетнего братика Максимку, Гутя пошла домой. Идти в грязную квартиру хотелось не очень. Но там Максимка, и он один. Если конечно не считать всегда пьяную маму.

Первый Гутин папа был человеком весёлым и начитанным, вследствие чего дочь-первенца назвали в честь героини романа Беляева. Так явилась на свет Гутиэре, если проще – Гутя. Потом папа умер, а мама, погоревав немножко, стала пить вино. Затем было много пап. Последний, папа-Валера, очень любил Гутю. Баловал её сладостями, и даже сам мыл в ванной. Из-за этой ванной мама его и выгнала. Гутя недоумевала. За что?

Зайдя в квартиру, Гутя с порога заметила неладное. Мама, конечно же, пьяная, лежала на спине посредине комнаты. Её рот, щёки и пол рядом с нею, всё было измазано какой-то мерзкого вида кашей. Лицо у мамы было синее, даже чёрное. Грязнуля!
Нас учит кушать красиво, а сама извозюкалась как поросёнок, - подумала Гутя.
Братик Максимка спал в другой комнате на кроватке, укрывшись стареньким пальтишком.
Не долго думая, девочка разбудила брата.

- Максюша, вставай. Сегодня Новый Год, пойдём мой котик к бабочке Верочке. Она нас тортиком угостит. Мама спит, не будем ей мешать.
- А газировка будет? – спросил толком не проснувшийся брат.
- Будет мой хороший, будет. Давай одеваться.

Минут через десять дети одетые выходили во двор. На улице творилось что-то невообразимое. Подморозило. Началась метель. Ветер бросал целые пригоршни колючего снега прямо в лицо. Уже в двух шагах не было видно света белого.
Не беда, - подумала Гутя. – Как-нибудь дойдём. Путь конечно не близкий, аж на другой конец городка. Ну да ничего, справимся.

До окраины они добрались с грехом пополам, а вот дальше было плохо. Совсем плохо!
Если в посёлке были какие-то ориентиры, дома, фонари, то сразу за чертой поселения, ветер набросился как голодный зверь. До бабулиного домика оставалось совсем немного, но это немного нужно ещё пройти.

Через несколько минут Гутя поняла, что заблудилась. Со всех сторон была рычащая снежная круговерть. Ни одного дерева, столба или фонаря, по которому можно было определиться. Вдобавок ко всему захныкал Максимка.
- Гутька, у меня ножка замёрзла. Я домой хочу…

Гутя присела на корточки перед братишкой, и только тут заметила, что молния на его стареньком тряпочном сапожке, полностью разошлась. В раскрывшееся отверстие набился снег. Ничего, как-нибудь справимся, - подумала девочка, снимая с головы старенькую, покрытую дырочками от моли шаль.

Выковыряв пальчиком, снег из сапога братика, она как бинтом, перевязала разошедшееся голенище. Затянув крепкий узел, Гутя довольно улыбнулась.
- Пойдём Максюша, уже немного осталось. Нас бабуленька ждёт.

Вера Степановна уже несколько раз подходила к окну. Но из-за начавшегося бурана, на дворе не было видно ни зги. В своей новой, утеплённой конуре беспокоился старый цепняк Полкан.
- Эх, доча-доча. Как умер Анатолий, так и не смогла найти своё место. Спилась совсем. Надо ребяток, Гутю и Максимку забирать к себе. Какая из неё теперь мать? Алкоголичка.


Кутаясь в коротенький воротничок своей старенькой шубки, Гутя упорно шла в ту сторону, где по её разумению был дом бабочки Верочки. Максимка притих и тащился за сестрёнкой молча. Очень быстро темнело.
Скоро силы начали покидать девочку. Только бы дойти, Максимку довести к бабуле, а там, в тепле всё будет хорошо.

Жиденькие детские волосёнки насквозь простегало злобным ветром. Макушка превратилась в снежно-ледяную шапочку. Гутя уже совсем не чувствовала холода. Дойти, вот главное!

Совершенно неожиданно, когда силы почти оставили Гутю, она со всего размаху наткнулась на что-то большое и твёрдое. Это была старая конура Полкана, значит дошли!
Где-то здесь, совсем рядом, находится его новый домик, а чуть дальше через огород, дом бабули.

- Только на минутку, просто согрею голову и ушки, - уговаривала себя Гутя.
Вместе с братиком, они залезли в просторную конуру. Там нашлась старая пальтушка, ещё какие-то тряпочки. Вот в них и зарылись застывающие дети.

Полкан прожил длинную и серьёзную жизнь заслуженного сторожевого пса. Умом его собачий господь не обделил. Нюх и уши тоже пока работали исправно.
Беду он почуял сразу. Надо предупредить бабку. Горестный вой, прорвавшись через снежную круговерть, ударился в стены дома. Ещё раз и ещё…

- Да что ж он так убивается-то? – подумала Вера Степановна. На непогоду злится поди-ка?

- Нет, так старуху не пронять, надо что-то предпринимать самому. Полкан сжался в комок, а затем прянул всем своим немалым весом. Символическая цепь, на которой разве что поганых болонок выгуливать, а не настоящих мужчин, жалобно звякнула и порвалась.
Со всех ног припустил Полкан на знакомый и такой милый запах.
Как смерч ворвался он в свою старую конуру. Вот они, успел…

Полкашенька, милый, - непослушными замирающими губами прошептала Гутя.
А пёс словно понимая, что от него требуется, улёгся так, что полностью загородил своим сильным телом выход из конуры. Дети прижались к ужасно тёплому боку, Гутя запустила одеревеневшие пальчики в шерсть друга и уснула. А горячий язык старого пса вылизывал их щёчки, глаза, уши…

Гуте снился волшебный лес. Они с Максимкой идут по серебряной дорожке. А впереди вырастает сказочный дворец. От дворца, навстречу детям летит чудо-тройка. Конечно же, это Снежная королева!

- Здравствуйте дети, - говорит королева. – Зачем вы ко мне пожаловали?
И Гутя немного робея, говорит: - Здравствуй Снежная королева. Мы пришли к тебе с просьбой. Сделай так, чтобы мамы на всём белом свете больше никогда не пили вино…


Нет, это не к добру. Что-то случилось, - подумала Вера Степановна, и, накинув ватничек, вышла во двор. Преодолевая сопротивление разгулявшегося снегопада, женщина подошла к конуре…
Полкана не было, обрывок цепи, вот всё что осталось от верного сторожа.
Неужто загулял пенсионер мой? - удивилась женщина. – В такую-то погоду?

Совершенно не задумываясь зачем, просто автоматически, она прошла к старой конуре.
Да вот же он плут, - обрадовалась Вера Степановна.
А Полкан, словно только этого и ждал, выскочил из будки и принялся лаять и скакать вокруг хозяйки.

Ну, пойдём в дом. Так и быть пущу тебя окаянного в сенцы. Но странное дело, пёс, радовавшийся как ребёнок, если его пускали в дом к хозяевам, уходить даже не думал. Он словно бы пытался что-то сказать. Хватал женщину за подол и тащил к конуре. Подталкивал её своим носом.

Не прожила бы Вера Степановна на белом свете шестьдесят девять лет, если б была вовсе дурой. Когда она присев на корточки заглянула в конуру, белый свет на мгновение померк в её глазах. Внуки! Батюшки светы! Как же это?!

Через несколько минут, Гутя и Максимка, раздетые и укутанные в толстое стеганое одеяло, лежали на бабусиной кровати, в жарко натопленной комнате. Максимка сопел, и пытался сосать палец. Гуте снился сон.
- Нет, отважная девочка, я не смогу тебе помочь. Непьющих мам на свете не бывает. Теперь вы будете всегда жить у бабушки. Она у вас хорошая…

Потрескивала печь, перед иконой Спасителя оплывала свеча. Счастливый выполненным долгом Полкан, развалясь на половичке смотрел свои собачьи сны.
За столом, подперев морщинистые щёки ладошками, тихонько и горько плакала пожилая женщина. 

Всех с Новым Годом! Счастья вам друзья!