Прочёл грустный рассказ уважаемой БП и вспомнил – аналогичный случай был в нашей деревне пару лет назад.
Вот только не скажу  -  под Новый год это было или под День зачинщика отечества, но было холодно. А вот со снегом чего-то не особенно, впрочем, сами видите, какие нынче зимы – пипец какой-то.

Уже темнеет. Иду со стоянки, суплюсь от холода, об горячем ужине мечтаю.
Проходя мимо рынка, на всякий пожарный звоню жене, не надо ли чего прикупить, а то, как обычно – придёшь, разденешься и только за ручку в туалет – как окажется, что и хлеба нет и водка вся выдохлась и газеты свежие, чтоб жопу подтереть, не принесли.
На этот раз:  «Всё есть. Разве  пива прикупи, если хочешь.»
Конечно, не откажусь.

Сворачиваю к ларькам. И вижу впереди в десяти метрах бабулька валится плашмя с невысокого своего скрюченного росту на мостовую. Бздыыынь! То ли голова бабкина об асфальт, то ли в пакете её что-то загремело.
Подхожу к жертве одновременно с пожилой парой с встречной стороны. Остановились. Прислушались.
Женская половина пары: «Убилась старушка! Не-е…Кажись, дышит… Надо бы в скорую позвонить!» Мужик было полез в карман, но женщина быстро: «Да у нас телефона с собой нет!» - и на мужа строго – зырк!
Чего делать. Звоню. Хотя и знаю, что у нас скорая только на девятый день приезжает.
«Улица такая-то… За универсамом. Старушка упала. Дышит, вроде. Даже хрипит как-то подозрительно. Вот так – хыы-хыы-хыы… Хорошо подожду.»

Стою жду. Народ останавливается, смотрит минуту и дальше. Я стою посреди мостовой, тело от проезжих машин собой загораживаю, в объезд по газону пускаю, чисто ГАИ-шник. Только не мздоимствую.

Машина остановилась в головах у навзничной бабушки.
Женщина вышла, наклонилась, прислушалась в тихому хрипу: «Я врач. Надо срочно в скорую звонить, пока не померла. Должны быстро приехать. Трогать нельзя – может быть, что-нибудь с позвоночником!» - села в авто и, аккуратно объехав тело, скрылась за поворотом.

Я стою. Один. Как дурак. Или как мародёр.
Слава богу нашёлся ещё один дурик – слегка поддатый, общительный по этой причине, мужчина склонных лет и комплекции подошёл, поинтересовался, что и как. И остался со мной на посту.

А старушка в это время, застонала, перевернулась на правый бок и предсмертно захрипела… Помирает? – Наклонились с опаской…  Хуй там!!! Бабка прервала своё комическое небытиё и в натуре захрапела – спит, бля, себе на голом асфальте и в хуй не дует! Только перегарище от неё – на всю Ивановскую! Повезло – недаром говорят: «Был бы трезвый – убился бы!»

Ну, раз живая, надо её с дороги убрать и хоть на газон стащить, что ли. Оттащили. Газон полностью обледенелый – вот с него бабуся, видимо, на дорогу башкой и слетела.
Мой напарник узрел у подъезда картонную коробку – приволок, подстелили, бабку уложили. Попутно старухин пакет подобрали – там чашка с блюдцем и несколько пустых пивных бутылок, плюс бой от броска на мостовую.

Две старушки с внушительной тележкой: «Ой, да это ж Макаровна!»
«Что за Макароновна? Где живёт? Есть ли родные и близкие поблизости?»
«Квартиру знаю. Одна живёт. Где-то сын на другом раёне города проживает. Телехфона не знаю.»
«Может её к вам на тележку да домой отвезти?»
«А вдруг она нездорова? Надо скорую вызвать! Вызвали час назад? Ну, так ждите – приедут!»»

Стоим ещё почти час, мёрзнем по полной!
Старушка бодро спит. Голова с картонки на лёд съехала. Напарник подтянул старушку со льда, чтоб мозги не примёрзли.
Бабка – видимо выспалась – глаза открыла: «Шо такое?!» - с третьей попытки приняла сидячее положение и безуспешно попыталась встать, - «Это, я домой пошла!»
«Куда ты, бабуся, пошла? Ты башкой трахнулась об Землю! Сейчас скорая приедет – тебя диагностировать будет!» - а сами уже на приезд «скорой» не надеемся, но бабку держим силой на картонке.
Скорая – ёптить! – два часа едут - через Семипалатинск, космонавты йобаные!

Бабка из себя - куст ракиты над рекой – махонькая, сухонькая, жилистая, твёрдая вся, острая какая-то. Локтями пихается, ногами пинается – то по рёбрам попадет, то по голени, зараза старая, ей бы в боях без правил участвовать – хрен завалишь!
Хоть согрелись маленько.
А бабка сдаваться и не думает. Но временный перевес у нас – у двух стокилограммовых кабанов над иссохшей престарелой самкой скунса. Потому как запах от бабушки идёт соответствующий. Расшебуршила , видимо, свою требуху.
У меня ещё и мысли нехорошие закрадываются в мозг о вшах, блохах и прочих грызунах. Но как истый Гиппократ-любитель давлю в себе брезгливость и мнительность со страшной силой.
И изо всех сил борюсь с умирающей старухой. Двое на одну – порнуха, бля .

И вот на исходе третьего часа вахты, затуманенным взором смутно различаю, что с главной дороги к нам поворачивает скорая.
«Держи, бля, эту УмуТурман усохшую!» - напарнику, а сам кидаюсь на середину мостовой, маша руками, как та мельница.
Скорая! Наша! Наконец-то! Блуждали в пурге? КомпАс сломался?

Скорая заехала на газон. Открылась боковая дверь. Врач-девушка, санитар и, естественно, водитель.
Врач-сука: «Ну, давайте бедолагу сюда в машину!»
Вот гады, мы ещё и ваших больных грузи! Но скорое расставание с каратисткой-пенсионеркой  придало силы – хватаем бабку под мышки и пытаемся запихнуть в скорую. 
Хуюшки!
Бабка раскорячилась, как морская звезда, сама обмякла до консистенции медузы … Да её не то что не запихнёшь куда-либо, а вообще в руках  - хуй удержишь. Воевали минут десять!
Я боялся, что скорая устанет и уедет снова в свою скорую неизвестность, хотелось уже  просто ёбнуть бабке по башке, чтоб она снова потеряла сознательность, и запихнуть бесчувственное тело или труп в машину.
Но тут в борьбу включился санитар и врачиха, которые до этого щедро делились тренерскими советами, как кантовать старуху, и нам вчетвером удалось водрузить  шальную бабку на сиденье.

Санитар держал бабку за руки, а врачиха спешно доставала какой-то девайс.
А мы с дурным мужиком, обменявшись понимающими взглядами, тут же бегло ретировались – то есть дали съёбу!

Пришёл домой через три с половиной часа.
«Ну, и где ты шёл со стоянки четыре часа? И пиво где?»
«В пизде! Сегодня будем пить водку!»

No comments.

xxx. Тока што ( с гарящим серце Данки)