Знатный купец Гасан, возвращался из дальних странствий с закромами полными товаров. Он уже девять лет жил в чужой стране, и хотя тут ему приходилось несладко, он сумел открыть три больших лавки и одну таверну. И вполне мог бы быть зажиточным мещанином, но на его плечах была не только его семья, но и семьи всех его близких. А на праздник курбан-байрам ему приходилось покупать целых одиннадцать баранов.

Но сейчас, в чужой стране, приближался самый большой праздник, что-то вроде курбан-байрама у него на родине. А это сулило большие барыши, ибо в этот праздник местные жители денег на трапезы и возлияния не жалеют. И сейчас его арба была полна разномастных вин, пив, водок и джин-тоников. Он уже почти доехал до своей лавки, когда ему перегородила путь карета с тонированными стеклами. Гасан резко ударил по тормозам и на капот ему свалился, плохо закрепленный на верхнем багажнике ящик «Балтики №3». «Ай, шайтан!», - воскричал он, - «Сукаблятьнахуй, этимнян эт токюлюр, йибать в сраку, товуз, нахуйбля, шемкир! Мырт йобаный!». «Шестерка» встала. Купец выбежал из машины и, размахивая руками, кинулся к тонированной «пятнашке»: «Эй, ты здесь што стаишь, э?! Это стаянк, тут штоли тибе?!». Двери «пятнашки» распахнулись, оттуда вышло четверо флибустьеров. Принадлежность к роду деятельности Гасан определил по одежде.

Он остановился и кинулся, было, к своей арбе, но один из флибустьеров поймал его за шиворот, поднял и, развернув к себе лицом, поставил на землю: «Ну чо, гандон, добегался?! Давай, гони пиастры!». «Пиастры нет! Товар купил – пиастры нет савсем!», - заверещал Гасан. «Хуй с тобой», - сжалился флибустьер и йобнул купца в ухо, - «тогда гони сокровища!». «Сокровищ нет, ничиво нет, чисы никакой нет – время в сотовэ сматрю инагда», - визгливо ответил Гасан. «Ну-ка давай, я щас сам посмотрю время», - потребовал главный флибустьер. Купец зашарил рукой во внутреннем кармане дубленки. Сделав вид, что ищет телефон, он нащупал пальцами клавиатуру и набрал «02». Выждав паузу, он стал улыбацца и медленно доставать мобильник: «Э! Вот, он гиде! Нашол спрятался такой!». Но как только краешек телефона показался из-за пазухи, купец заорал: «Милиций! Приезжай улиц рядом! Тупик, свитафор такой ищо!». Договорить ему, само собой, не дали, йобнув в торец так, что телефон разбился о неразумный череп купца.

Он завизжал, вытирая кровь: «Нет! Не буду больше! Вазьмите все! Вазьмите мабильник!». «Да кому он нахуй нужен, теперь», - сказал главный флибустьер и пнул ногой разбитую нокию 3310, - «Нам нужна карта!». «Какой карта, друг?! Нет никакой карта?», - стал недоумевать купец, но вдруг дагадался, - «А-а-а-а! Билайн-карта! Щас принесу, дорогой! У мине много билайн-карта!». Сбегать в машыну ему не дали, опять поймав и развернув к себе лицом. Главный флибустьер йобнул купца в дыхалку и уточнил свою просьбу: «Нам нужна карта сокровищ, сцука!»,  - и голосом пирата из мультика «Остров Сокровищ» повторил, - «где карта, Билли?!». Гасан испугано осмотрел флибустьеров и стал лепетать: «Я не знаю… Я не Били… Я ИП Мамедов… ИНН шиссот дивитнацать два нуля… я не… кто Били… я не знаю…».

Неужели эти люди сумасшедшие?! Или это предлог, чтобы отпиздить нифчом нипавинного купца? Может это не флибустьеры, а скинхеды?! Или просто обкуренные подонки?!

Гасана засунули в тесный багажник «пятнашки», бросив на произвол судьбы его забитую товарами арбу. Выехав за город, флибустьеры благополучно миновали посты ДПС и въехали в закрытый дачный поселок. Промерзшего Мамедова достали из багажника и потащили в подвал дома. В подвале на бетонном полу стоял стул, в углу валялись лопаты, грабли, топоры и прочая утварь. В другом углу с кляпом во рту валялся связанный, давний знакомый и конкурент Мамедова, известный шавермщик Погосян. Гасан и не знал, как отнестись к этой встрече, то ли радоваться знакомому, то ли злорадствовать, что Погосян находился вот в такой невыгодной для себя ситуации, то ли усирацца от страха, потомушто хуйивознает, чо у этих ненормальных флибустьеров на уме.

Мамедова посадили на стул и связали руки за спиной. Наблюдавший все это Погосян, позлорадствовал сквозь кляп, но торчащий из жопы большой шавермный шампур не дал насладиться этим зрелищем в полной мере. Шавермщик покряхтел от боли и снова замер в позе, которая доставляла ему наименьшее неудобство. А флибустьеры, тем временем, приступили к распросам: «Скажи нам, ИП Мамедов, у тебя семья есть?!». Купец кивнул и шмыгнул носом. «А магазин есть?!». «Есть магазин». В углу зашевелилось тело Погосяна, пытавшегося сообщить, что у Мамедова три магазина. Один из флибустьеров подошел и легонько йобнул ногой по шампуру. Погосян, стиснув зубы, замолчал. А главный продожал: «А таверна у тебя есть?». «Тавермная нет… Шавермная есть…». «А родственники у тебя на родине есть?». «Есть… родственники…».

«А КАРТА есть?!!». От этого вопроса Мамедов чуть не обосрался. Неужели опять?! Он испуганно залепетал: «Я не панимаю, про какой карта ты гавариш… сакровищ чисы нет… пиастры нет… билайн-карта есть… сакровищ карта нет… и мабильник типерь нет… и машина уже, наверна, нет». Но главный флибустьер не унимался: «Давай нам карту, и мы тебя отпустим!». «Нет никакой карта у меня!», - кричал Гасан, стараясь уклоняться от прямых ударов. Лежащий в углу Погосян, то смеялся, то корчился от боли.

«Заебал ты придуряцца, черножопый. Мы, блять, флибустьеры! Мы ищем сокровища! И нам нужна твоя карта! Если не отдашь по нормальному, щас будем тебя пытать!». «Ни нада пытать, у мине нет карты! У миня нет сакровищ!!!», - кричал Мамедов, но по лицам избивающих его людей было видно, что они ему не верят. Видя, что избиения не помогают, флибустьеры принялись пытать несчастного купца. Уточнив принадлежность к мусульманской вере, они принесли кусок сырой свинины и заставили грызть. Вытащили шампур из жопы Погосяна и загнали в жопу ему. А потом, развязали Погосяна и заставили ебать в жопу Мамедова. Погосян с криком: «Ты казиол, мине за Карабах атветишь, за свой ларёк йебаный напротив  атветишь!», принялся жарить Мамедова. Флибустьеры недолго смотрели на это, потом когда один из них блеванул, главный выстрелил в голову Погосяну. Тот раскидал мозги по полу и Мамедову, и так и остался лежать на купце, с хуем в его жопе. Главный флибустьер промолвил, обращаясь к трупу: «Это тебе, сука, за ту шаверму, которой ты фроляйн Тоньку отравил в прошлом году».

«Эй, купец?! Ты там жывой?». Купец лежал и навзрыд ревел. «Ладно тебе, купец. Видимо, ошиблись мы с картой. Вставай, давай». Купец свалил с себя труп шавермщика. На его голове отчетливо проявилась седина. Он еле встал, повернулся лицом к главному флибустьеру и зажмурился. Тот успокоил: «Не ссы. Не буду стрелять. Пиздуй отсюда. На вот тебе пиастров на мотор и семье на новый год». Флибустьер бросил пресс бабла на кровавый пол. Мамедов было нагнулся, но мешал шампур в жопе. «Щас, погоди», - флибустьер уперся ногой в жопу купца и вытащил шампур, - «Все! Теперь пиздуй нахуй!».

Другие флибустьеры стояли и очень сдерживались, чтобы не заржать. А униженный купец, хромая и всхлипывая, вышел из дома, умыл лицо ледяной водой из колодца, закрыл за собой калитку и попиздовал в сторону дороги. Поймать машину под Новый Год было практически нереально, но электрички ходили по расписанию. Вагон был пустой и теплый. Купец прилег на лавочку. Глаза его смотрели в пустоту и ничего не выражали. Хотелось пёрнуть, но разодранная жопа не давала этого сделать.

Добравшись до города, он дошел до своей машины, которая никому нахуй оказалась не нужна. Даже ящик «Балтики» на капоте остался лежать нетронутым. Конечно, кое-что померзло. Бутылки заледенели и полопались. Бананы безнадежно испортились. Но оставались сигареты, водка, карты оплаты и ветчина которой похую мороз. Он сел в машину, бросил в бардачог пачку денег, завелся и стал прогревать машину. Никогда не куривший до этого, Мамедов распотрошил блок, синего «винстона»,  достал пачку и покашливая, закурил. Часы на панели показывали тридцать пять шестого. Мамедов сунул руку за пазуху. Достал оттуда свернутую пачку бумаг. Там, среди накладных и чеков, лежала карта. Он довольно поцеловал её и спрятал обратно. Высунувшись из окна машины, он крикнул в ночь: «Хуй вам, а не карта!». Дал по газам и поехал домой.