Люблю девок которые умеют работать ртом, как в случаи поговорить, так и во втором, а эта даже улыбаясь  не Мона Лиза.
- … и ты меня даже трахнуть не хочешь
- что?
-хм, выебать меня даже не хочешь?
-он мне чтобы писать.
-а яйца?
-так, брелок.
-импотент?
-знаешь, по Советской здание банка, высотка такая в стиле аля «мы банки не въебатся наши конторы должны быть выше всех»?
-ну.
-так вот я на той неделе проходил мимо него, мне почудилось, что это здание из картона, не из кирпичей, бетона и другой строительной хуйни, из чего они там их строят, а из картона, а на этой неделе по всем ящикам затрубили кризис, кризис. Ты думаешь это связанно как-то?
-что?
-ну, что здание из картона и кризис.
-ты ебнутый.
-ты думаешь это причина кризиса

-а чем тебе Вера не угодила?
-улыбается не симметрично?
-ты ебнутый.
-еще спроси не хочу ли я тебя трахнуть?
-что?
-да, так не чего все голову по поводу этого экономического кризиса ломаю, ты не знаешь случаем его причин?
-И чё ты теперь думаешь делать?
-пить.
-сей час все разойдутся, только нам будешь мешать. Завязывай ты с этой хуйнёй и пей меньше, у тебя и так башню сносит.
-дружище, в этом городе достаточно людей согласных работать в ночную в барах обслуживая всякие ебнутых не захотевших трахнуть не Мону Лизу, тем паче когда кругом кризис и сокращения
Люблю уходить по английский, если конечно входная дверь не скрепит и не сильно клацает замок, когда захлопываешь дверь, так теряется весь антураж. Интересно когда англичане уходят не прощаясь, как они это называют.

Люблю тупых и разговорчивых барменов, с которыми не нужно делать вид, что ты более двух пядей во лбу, когда в их заведениях пуста в них очень легко пьется, можно запивать произнесенными ими  словами они также безвкусны как вода и небось нести все что взбредет в голову, зная что тебя с утра не разбудят сообщение типа: «если я узнаю, что ты сожрал даже более двух таблеток анальгина ты уволен» или «не звони мне больше псих»
-…нет от чего же влюблялся, самое большое минут на двадцать. Читал какие то стишки на днях, мудак написавший их сравнил любовь с наркатой и знаешь сейчас я думаю что он чертовски прав чуток рая и в сто раз длинее отходняк, я так и вижу на левой груди какой-нибудь нивъебатся обворожительной девки татуировку «не отпускать без рецепта врача»
-а почему на левой?
-с лево сердце. А ты знаешь почему месяц медовый? Я тоже не хуя не знаю, толи от того что потом молодожены слипаются, толи после него становится чертовски приторно
-ну, не зню, сладко наверно
-наверно
-а ебаться?
-что ебаться?
-ну типа любовь, все такое, потом ёбля.
-дружище, в этом городе достаточно баб согласных работать в ночную отсасывая челен, тем паче когда кругом кризис и сокращения. Если бы рядом сидел дедушка Фрейд он бы тебе как раз и расписал что любовь есть ничто иное как преломление желание поебаться через твое сознание
-а я и не хочу ебатся
-а вот это уже симптом и с этим не ко мне дружище, это к ветеринаром. Я один вот так разок влюбился, всего один раз дружище, но  пиздец как, как говорят до умопомрачения. Как сей час помню, в одном  бляцком супермаркете, в которых так хуева вытягивать бутылку пива из тесно сдвинутого ряда, того и глядишь разобьеш стоящие рядом, а платить за пиво которое не выпито, ну это вообще пиздец
- чё познакомились там?
- в очереди, утром, летом. Продавщица бдядь долго обслуживала. Она купила две буханки хлеба, нет не продавщица, а Она, нахую продавщицы хлеб, ты бы её видел, её саму можно в качестве консервов хранить, да не Её, а продавщицу. Так вот Она купила две буханки хлеба, а я две банки пива, в этом уже был знак, как сей час помню была 8.28 утра. Она улыбнулась, я не смог, блювануть бы смог, улыбнутся нет. Расплатившись, я вышел и закурил на крыльце, она вышла вслед за мной.  Я был в темных очках, на её греческом носе висели такие же и в этом был знак. Она спросила у меня прикурить, я захотел ей подъебнуть, но спички в моих трясущихся руках все не как не хотели зажигаться и она ловко их выдернула своими тонкими, холеными длинными пальцами, должно быть она была пианисткой или хирургом, потому что у нее были чертовски сильные пальцы, она выдернула спички и прикурила одну из этих тонких, блядских сигарет, которые всегда паршиво воняют. Мы стояли друг на против друга и курили, я смотрел на ее, откуда мне знать смотрела ли она на меня, она же была в очках… хотя нет я знаю, смотрела, я видел её глаза сквозь стекла солнцезащитных очков и даю яйца на отсечения они были голубые, как небо в то утро. Ведь знаешь каким бывает утренние безоблачное небо летом. Я смотрел в ее голубые глаза и думал, ведь она живет не одна, а то нахрена ей две буханки хлеба или может она делала запасы, хотя врядли тогда еще не было кризиса. Да, именно тогда я понял что влюбился. Мы докурили вровень, в одну секунду, в 8.37, я бросил свой окурок на тротуар, она свой в урну. Она пошла к автобусной остановки, я не смог пойти за ней, я все свое последнее бабло потратил на пиво и на проезд у меня не хуя не было, а то может из этого чтото вышло.
- не чувак врятли она была хирурга, врачи не курят, походу она пианистка 
Людей боги создали лишь для того чтобы поиграться, но играя они поняли, что их ктото создал тоже только для этого и таккак они знали, что кроме них и людей более не кого не существует они начали с подозрением присматриваться к людям. Смотря сей час на этого бармена я вижу одного из создателей богов и прошу себя не забывать про это

Люблю предрассветные чесы зимы, этак 5 – 6 утра, когда запахи и тени людей  уже несутся по улицам на работу, по больницам, учится, роятся на остановках совершенно не выпуская пара, не смотря на то, что на улицы минусовая, набиваются в выползающие из депо трамваи и троллейбусы, ломятся в маршрутки, давят педали газа и тормоза, а мысли и чувства тех же самых людей еще кутаются в одеяла и мнут подушки, а тела ставят чайники, мажут маслом хлеб, пытаются разобрать слипающимися глазами буквы газет отогревая задами остывшие за ночь стульчаки унитазов – люди в этот момент триедины и уподобляются богам.

По утрам в общественном транспорте тепло по особому. Тепло кроватей и квартир всех едущих, которое не успел сорвать с тел уличный ветер перемешивается, также туда добавляется запах склонности к алкоголизму вон того мужика, стоящего у дверей, привычка чрезмерно душится сидящей справа женщины, моя табачная зависимость, которая меня "вгонит когданибудь в гроб" и запахи привычек, увлечений, вчерашних знакомств, завтроков всех едущих, образую в итоге человеческое тепло. Зарывшись в это тепло лекго засыпается, под мерное жужжание мотора, под ритмичное отрывание кондуктором билетов ...157902, 157903, 157904 - о счастливый, 157905..., под звон отщитываемой мелочи ...руболь, двушка, снова двушка, пятак...

- Блядь, опять проспал проехал!
Когда я засыпаю в автобусе и проезжаю свою остановку, я проезжаю всегда на две остановке дальше. Если проехать три остановке, то спокойно переходишь дорогу садишься в автобус и едешь до своей, если одну, то можно счесть это отличным поводом для утреней прогулки и как не будь доковылять до дому, а две и не туда и не сюда, и идти далеко и червонец жалко на проезд, тем более если он еще последний. Но бывает когда выбора нет, попросту в кармане нет червонца, а когда он есть, выбор то.

Я не когда не читаю объявлений на столбах, я не когда не смотрю на афиши, я не когда не подою нищим, тем более если последний червонец... Большинство людей не замечают афиш, я отношусь к их числу... относился. "Один концерт, ученицы прославленного пианиста Гибога Пальцеглинцова, Веры Стрейч. В программе... В ГДК... ". Тот же греческий нос, те же тонкие, холеные длинные пальцы, и с глазами я не ошибся - голубые, все таки она пианистка. Не зря боги стали присматриваться к людям.