Поехала на неделю с подругой в деревню к бабке. Грибы ягоды подзаебло. Решили на последок посетить местный star clab, единственная туса младежи.
Наше появление на сельском дискаче не встретило понимания местного бабского багема. Мелкий подъеб быстро перешел к боевым действиям по устранению конкуренции и восстановлению полной монополии.
Не дожидаясь пездюлей и мочилова в сортире, путиновцы бля, свалили мы по быстрому.
А ночь хороша, не храпака давить. Пошли гулять на кладбище местное, там жители толерантны, им фсе похую. Идешь по тропинке, красивы в лунном свете кресты и могильные плиты. Мысли о вечном, прервало шевеление у могилы и скрип костей.
Ленка кричит, - мертвец восстал!
Бля, пересрали мы знатно. Деру дали…все спринтеры в глубокой жопе. Но лошадиного яда пачка в день, а дыхалки на пять минут. Остановились, пейзаж все тот же. Прислушались, трупняк скрипит следом.
Спрятались за гранитным обелиском, ждем.
Мертвец уже рядом, хуево видно, но бля слышно.
- Он че, поет что ли? – шепчет Ленка.
- что-то кони мне попались привередливые, - поклонник творчества Высоцкого откопался.
Мертвяк подошел ближе и стало видно его лицо.
- Боже, говорит Ленка, - это же дядя Ваня, сосед бабки твоей, когда он помереть то успел, вчера только видели, был живой здоровый?
Смотрим друг на друга и начинается истеричный ржач.
- вот урод, самогона пережрал и на могиле, чьей то уснул, похуист гребаный.
Кладбище, покой только для своих.