(история образца 1985 года, кричащим БОЯН, большой привет)

    Когда я (Лелик в смысле) боксом занимался в секции славного города Киева, и делал неплохие успехи. . . Ну да ладно, что я всё о себе, да о себе любимом. Ведь скромность – это моё из моих многочисленных достоинств, как вы все знаете.
    
Короче, был у нас в секции парень - сильный как слон, красивый как крокодил, добрый как котёнок и сообразительный как носорог. И звали его – Плуг. Нет, вы не подумайте чего, папа и мама его очень любили, и в паспорте у него, естественно, что-то другое было написано, но мы того не ведали и звали его коротко и любя – просто Плуг. Ибо прямолинеен он был, как данное изобретение человечества, упорен (боксёрские груши на тренировках под его ударами жалобно стонали, лопались по швам, и истекали песком прямо к его могучим ногам). А самое ценное, что умиляло нас до слёз – был человек он абсолютно открытый, искренний и ничего не скрывал от своих душевных товарищей, которые были с ним вежливы (попробуй не будь – сразу погибнешь на ринге в дружеском бою) и местами даже деликатны.
    
Так вот, однажды в раздевалке, перед тренировкой, Плуг из сумки с формой вытаскивает старые кеды Вьетнамского ширпотреба. Старшее поколение меня понимает – с резиновым мячиком на щиколотке и, отчаянно чертыхаясь, начинает их обувать. При этом, на его лице такая буря эмоций, мама не горюй!
    - Плуг, а где твои «адидасы» новые, - спросил один из ребят, наблюдая за ярковыраженными моральными страданиями нашего доморощенного интеллектуала, с внешним видом громилы-австралопитека.
    
То, что мы услышали, лишило нас возможности тренироваться не только в этот день, но и ещё длительное время, по причине пребывания в состоянии близком к истерике, которое возникало сразу же при входе в спортзал нашего дорогого Плуга.
    
Вот! За подробности не ручаюсь но, лично зная автора, сам в достоверности этих событий нисколько не сомневаюсь.
    
В общем, едет наш Плуг с очередной тренировки. На плече тяжёлая сумка с амуницией, на ногах новенькие кроссовки «Адидас», в животе пару литров минеральной воды. Любил Плуг попить водички после тренировки для восстановления водно-солевого баланса, а влазило в него, как в хорошего верблюда.

Итак, переполненный троллейбус, город действия – естественно Киев. Троллейбус едёт медленно, водителю спешить некуда, до конца смены ещё много часов, до остановки Плуга, тоже ещё далеко, до туалета, однако так же не близко. Одним словом - безысходная гармония! Минералка в желудке уже давно переработалась из живительной влаги в субстанцию жёлтого цвета, сомнительного качества и настойчиво ищет выход из организма.
    
Короче, Плуг понимает, что до своей остановки, а тем более до своего родного унитаза, он не доедет. И это, не совсем приятное открытие его несколько озаботило, более того - озадачило! А Киев, знаете ли, город миллионный, и на улицах днём, все эти миллионы фактически и шарахаются. Представляете?! Нет, чтобы дома сидеть, у телевизоров! Они – все эти миллионы, практически на улице и, причём, именно на той, где идёт троллейбус, в котором едет страдающий от изнеможения Плуг.
    
Долго думать Плуг не любил, а возможно, что и не умел, поэтому, моральная сторона вопроса давно уже была решена. Умирающий от нетерпения Плуг, ждал очередной остановки, любого ближайшего подъезда, и пусть лучше лопнет такой атавизм эволюции, как совесть, чем его любимый и нужный мочевой пузырь. Такова в принципе незатейливая логическая цепочка, выстроившаяся в голове нашего интеллигента в первом поколении. Переминаясь с ноги на ногу, Плуг начал энергично протискиваться к выходу.
    
Тем временем, рядом, на задней площадке троллейбуса, разворачивались события, мимо которых Плуг, как настоящий джельтмен, пройти тоже не мог. Какой-то подвыпивший мужчинка цеплялся к симпатичной девчонке (а в Киеве все девчонки – просто конфетки, поверьте на слово), в слабой надежде познакомиться или выпросить номер телефона, на будущие перспективы. Девушка, по всей видимости, не горела желанием стать музой какого-то бухарика и отнекивалась, как могла. Ухажёр был настойчив, остановка была рядом, двери открывались, Плуг был решителен и галантен.

В тот момент, когда двери троллейбуса начали своё движение на открытие, Плуг коротким ударом в корпус, пресёк дальнейшие ухаживания кавалера, отправив его в длительный полёт за пределы пространства троллейбуса, подхватил свою сумку, выскочил на остановку. Перепрыгнув через толпу людей (потенциальных пассажиров), поваленных на асфальт, вылетевшим из троллейбуса пьяненьким Ромео-неудачником, Плуг со скоростью олимпийского чемпиона по бегу, влетел в ближайший от остановки подъезд. Бросив сумку со спортивной формой под ноги, он быстро огляделся по сторонам и, убедившись, что в подъезде ни души, лихорадочно схватился за ширинку. Нетерпеливо вжикнула молния, долгожданный миг блаженства и заслуженного облегчения был совсем рядом, но веселый цокот женских каблучков по ступенькам подъезда, заставил молнию на джинсах вернуться в исходное положение. Плуг чуть не завыл от обиды и отчаяния. Его страдания уже давно перешагнули за грань возможного терпения.
    
В подъезд вошла девушка из троллейбуса.
    - Здравствуйте, вы так быстро убежали, что я не успела сказать вам «спасибо». Я вам так благодарна, так благодарна. Этот жлоб преследовал меня почти от самого института. А вы сюда в гости? Я вас здесь раньше никогда не видела. А я тоже здесь живу. Меня Ингой зовут. Может, на кофе зайдёте, - защебетала она, совершенно не делая пауз между фразами.
    
«Ну, туалет же у них в квартире должен быть», - интуиция Плуга была на высоте, и он энергично кивнул головой. Говорить и сдерживать накатывающую волну, он уже одновременно не мог. Засунув одну руку в карман джинсов, он фактически пережимал свое мужское достоинство, не давая разбушевавшейся жидкости, вырваться за пределы организма.

Что ещё говорила его неожиданная спутница, Плуг уже не слышал, так как в его ушах настойчиво булькали продукты жизнедеятельности его могучей тушки.
    
Пока девушка доставала ключи из сумочки, вставляла их в замочную скважину, Плуг, тихо подвывая и судорожно пританцовывая, сдерживал себя от непреодолимого желания вышибить дверь, чтобы оказаться наедине с керамическим другом, самым для него желанным на тот момент в его жизни.
    - Проходите, пожалуйста, в большую комнату, а я сразу на кухню. Может минеральной воды, пока кофе варится?!

Слова Инги показались Плугу чудовищным издевательством, но достойно и вежливо ответить уже не было сил, и он с жалкой улыбкой благодарности на лице, энергично помотал головой в знак отрицания.
    - Проходите, не стесняйтесь. Только прошу вас, разуйтесь, пожалуйста. Там ковёр иранский с толстым ворсом, ручной работы. Настоящая персидская культура, папа из командировки привез. Вон магнитофон, записи разные есть. Вам что нравится? Мне итальянцев дали. Вы, какой кофе предпочитаете? Арабику или робусту?! Сейчас вода закипит, я скоро, - голос Инги долетал до Плуга, уже издалека, и через раз.

Он, тем временем, рыскал по квартире в поисках маленькой комнаты с таким белым, с таким желанным, с таким нужным предметом, как унитаз. Счастье уже было так близко, но синяя птица удачи откровенно глумилась над страданиями Плуга. Явно, сегодня был не его день! Ну, очевидно, звёзды и планеты не так встали! Не так!

В коридоре, ведущем к двум заветным сантехническим достижениям человечества, одно из которых, О Боже! – сам туалет, лежала огромная овчарка, причем, агрессивно оскалив зубы и её немигающие глаза зловеще смотрели, буквально, сквозь оторопевшего от неожиданной встречи Плуга.

«Знатная зверюга! Наверное, медалистка?! Вон как пристально смотрит, не отрываясь. Похоже тренированная. Сейчас бросится?! А у меня джинсы новые. Порвет на тряпочки. Всё! Это конец», - успел тоскливо подумать страдалец.

Просить даму в первую минуту пребывания с ней наедине, в её же квартире, о возможности получения доступа в туалет, минуя злобную собачину, было для гордого Плуга позором, смерти подобным.
Плуг в отчаянии сглотнул слюну, и осторожно, чтобы не расплескать своё содержимое и не нервировать собачку, медленно вернулся в комнату.

Его мыслительный процесс резко активизировался. Вот, что значит настоящий боец, мужчина, для которого безвыходных ситуаций не существует по определению! Взгляд Плуга быстро скользил по комнате! Синхронно с ним всплывали гениальные ремарки: «Открывать окно, не успею! Цветов на подоконнике много, переставить не успею. Мокрые штаны, назад в детство?! Никогда! Лучше смерть! Горшки с цветами – маловато будет, всё не поместится! Эх, два литра минералки – всё же перебор!»

Скрипя зубами, на нечеловеческих усилиях воли, сдерживаясь из последних сил, чтобы не обмочить штаны, Плуг расстегнул молнию и, периодически пережимая пальцами рук своё внушительное мужское достоинство, разбрызгивая по возможности равномерно на всю его внушительную площадь, излил свое содержимое, ну короче, продукты своей жизнедеятельности, на густой ворс роскошного ковра. «Должно же впитаться когда-нибудь?!», - мудро рассудил наш страдалец, оправдывая свой отчаянно гениальный ход и испытывая, при этом, фантастическое облегчение, переходящее местами в неземное блаженство, а также, граничащее с экстазом и поросячьим восторгом. Уф, полегчало!

Жизнь опять приобрела смысл и краски, душа вернулась в бренное тело. Плуг включил магнитофон и замурлыкал популярную мелодию, подпевая солисту модной группы, попутно обдумывая возможную версию разумного объяснения наличия жидкости на ковре (на всём ковре, причем площадью где-то 3-ри на 4-ре метра), да ещё и в таких обильных количествах.

За спиной Плуга раздался мелодичный звон – это Инга вкатывала в комнату маленький столик на колёсиках, на котором разместились изящные чашечки с ароматным кофе, зефир в шоколаде, сливочная помадка и другие всевозможные вкусности.
- Странно, почему весь ковёр влажный?! – Инга с недоумением осматривалась в комнате, осторожно переступая с ноги на ногу, утопая в роскошном ворсе красивого ковра по самую щиколотку. Она даже внимательно посмотрела на потолок, но не обнаружила там следов протечек от соседей сверху.

Надо было срочно что-то говорить и говорить разумно-правдоподобное, и Плуг, спасая неловкость своего положения, недолго думая, взял и выдал следующее.
- Аааааааа, это собака ваша! Да! Именно собака! Пришла и пописала, прямо на ковер и что характерно - в разных местах, – поделился своими наблюдениями доморощенный гигант мысли.

Увидев округлившиеся глаза Инги, Плуг расценил это как явный успех своей версии, и сразу же начал развивать инициативу. В боксе, ведь что главное – это нападение, а Плуг был талантливый боксёр. Придав своему голосу нотки легкого укора, Плуг перешел в убедительное наступление.
- Выгуливать животину надо чаще. А то, она бедная, дотерпеть не может, часа своего желанного дождаться. Вы знаете, как оно терпеть то?! Это надо же, так скотину мучить?! Гринписа на вас нет! - неожиданно для самого себя выдал зажигательную речь новоявленный защитник животных, юннат – переросток.

Тем временем, Плуг присел на корточки и потрогал влажный ковер пальцами правой руки. Затем поднес пальцы к своему носу, потер их между собой и с важным видом понюхал, громко втягивая воздух в ноздри. Затем, скорчив брезгливо-убедительную гримасу на своем необремененном интеллектом лице, авторитетно заявил с видом непререкаемого эксперта в области кинологии и ее окрестностей.
- Моча. Да-да! Обычная стандартная моча среднестатистической овчарки. Точно говорю, пришла ваша собачка и прямо на моих глазах на коврик этот …ммм…как его… иранский и пописала. Ага! Нассала говорю, собака…ваша. Кстати, где тут у вас можно руки помыть?!

Инга как-то очень странно посмотрела на самоуверенного Плуга, который тем временем, очень убедительно и красноречиво ратовал за любовь к домашним животным и призывал проявлять гораздо большую заботу о выгуле собаки на улицу для оправления  «малой» и, не побоюсь этого слова - «большой» нужды.
- Как собака?! Она же игрушка плюшевая! Её, папа из Германии привёз. Он у меня в Аэрофлоте работает, из Борисполя за границу летает. . .

Что ещё говорила Инга, Плуг уже не слышал. Перепрыгивая через целые пролеты ступеней, с сумкой в руке, он сломя голову, летел по лестничной клетке. И то, что он бежит почти босиком - тоесть в носках, а его новенькие кроссовки «Адидас», остались мирно стоять в прихожей, у гостеприимной и красивой любительницы плюшевых собак, он понял уже, у себя дома. . .