... Умершим от несправедливости жизни посвящается.


... В городе Севастополе жил маленький мальчик Алексей. Он думал, что он уже взрослый и все может, но на самом деле он таким не был. Зато Алёша еще с детства любил рисовать. Он рисовал везде и всем, что попадалось под шаловливые ручонки. Можно сказать, его детство - это классические этюды к каръере будущего художника, от чьего имени будет трепетать весь мир. Но мальчик не был тщеславен и рисовал не для выгоды или признания, а ради удовлетворения собственных эстетических потребностей. Рисунков Алексея никто не понимал, - в школе учителя рвали его тетради и заставляли переписывать содержимое, безрезультатно пытаясь искоренить вездесущие рисунки. Алёша переписывал все заново, и каждый раз его классные и домашние задания пестрели разнообразными графическими элементами. Один раз учительница украинского языка увидела, как маленький художник, высунув язык, тщательно вырисовывал на парте огромный смеющийся член... Так Алексей начал взрослеть...

... Периоды полового созревания молодого, но талантливого школьника до сих пор помнят жители спальных районов его родного города. Неоднократно подростка ловили милиционеры, которые заставляли его подписывать разные бумажки, из-за которых родители Алёши почему-то постоянно становились злыми и в течении месяца семья существенно сокращала траты на насущные нужды. Дошло до того, что родители запретили несчастному пареньку рисовать. В доме исчезли все фломастеры, карандаши и кисточки. Но долго эта практика не продержалась - Алексею необходимо было готовить домашние задания, из-за чего отец школьника ввел новые, еще более строгие меры - за каждый рисунок Алёша должен был отплатить кропотливым трудом на бабушкином загородном огородике. Это была одна из немногих вещей, которую мальчик ненавидел всей душою. Утонченную натуру художника заставляли полоть грядки, собирать коллорадских жуков и вырывать бурьяны. Но не работа так убийственно сказывалась на ребенке. В селе не было коллекции "тех журналов, которые хранились под матрацом". Вот и приходилось несчастному подростку подглядывать за соседскими девочками и приобщаться к прекрасному, сидя голой попой на богатой муравейниками крымской земле...

... Но судьбя оказалась благосклонна к страданиям Алексея. Как-то неся бабушке купленные в местном хозмаге семена драгоценного растения, паренек заметил много голых счастливых людей, которые, совсем не стесняясь, брели в сторону моря. Среди них было много красивых девочек, от чего Алексею стало хорошо на душе и мокро в штанах. С тех пор Алексей стал завсегдатаем местного нудистского пляжа. Но после "отработки" снова приходила пора возвращаться в город, от чего на душе поселялась тоска. Через пару дней в тетрадях снова появлялись рисунки, теперь уже вполне специфической направленности, и художника отплавляли заново перекапывать огороды и травить насекомых.

... Наступила зима. Жуки умерли сами по себе, нудисты уехали. Алексея по-прежнему регулярно посылали на принудительные работы - в этот раз отец рискнул устроить мальчика в рыболовецкую флотилию. Однако через несколько недей новоявленного работника отчислили, так как капитан одного из плавающих корыт нашел у себя в корабельном журнале нарисованный чем-то невыводящимся огромный смеющийся член.

... Закончив одиннадцатый класс, горе-художник вроде как успокоился. Смеющиеся члены сменились на цветочки, сердечки и улыбчивые лица. Мальчик стал какой-то задумчивый и более замкнутый в себе. Родители на радостях устроили паренька в киевский университет на бюджет. Незаметно прошли летние каникулы и наступило время прощания. Стоя на перроне севастопольского вокзала, Алексей махал провожающим рукой, при этом глупо и счастливо улыбаясь. Не менее счастливо, но уж никак не глупо улыбались и его провожающие. Ведь кроме отца с матерью, отправлять в столицу паренька вышел чуть ли не весь город. Наконец-то, думали жители, все в прошлом... Не будет больше на стенах домов, на заборах, на мусорных баках и капотах машин, нарисованных детской несмелой рукой смеющихся членов...


*  *  *


Тяжела кошачья жизнь. С еще слепого младенчества, мы должны пытаться выжить в этом сложном мире, где жестокой и твердой рукой правит человечество. От прозрения не становится легче. Большинство из нас рождается в полуподвалах, в вонючих подворотнях и на заброшенных стройках, в условиях голода, холода и болезней. Тем счастливчикам, кто попал в руки людей, иногда приходится еще хуже - я слышал, что многих моих братьев и сестер после рождения топят в большой луже. А нам, бойцам городских мусорников, приходится добывать в бою с бомжами и бродячими псами те крохи еды, которые выбрасывают ожиревшие, пресытешие граждане крупных мегаполисов. Как я ненавижу этих двуногих мерзавцев, бесхвостых выродков, желающих нам смерти. Из всего человечества мне нравятся только странные, одетые в лохмотья существа, которых люди почему-то презирают и называют ханыгами, бомжами и алкоголиками. Хоть частенько эти странные бесхвостые отбирают у нас еду и место на мусорнике, но я их уважаю. Они играют по правилам и уже поэтому достойны места под солнцем. Я верю, наступит день, и когда-нибудь в мире останутся только бомжи, алкоголики и бродячие коты...


*  *  *

... Первую сессию Алексей сдал "на отлично". Он никогда не был "ботаном", его нельзя даже было назвать прилежным учеником. Но сейчас он твердо решил заняться собой и чего-то добиться в жизни. Алёша влюбился. И не просто так, а серьезно и надолго. В его тетрадях почти не стало рисунков, а те жалкие подобия на художества, превратились в сентиментальные графические элементы, в которые с завидной регулярностью вклинивалось "я люблю тебя, Д...". В университете у него практически не было друзей, вернее, друг был один, - странный тип, всегда находящийся "на своей волне", пишущий сумасбродные стихи и разговаривающий ужасным подобием русского языка, которое он гордо называл "концепцией гнилой речи". С Андреем, а так звали друга, они после пар регулярно собирались выпить дешевого вина и обсудить планы на дальнейшее будущее. А планы была действительно наполеоновские - ведь в кои-то веки у Алёши появилась весьма внушительная сумма денег, на которые он мог беспрепятственно покупать, что хотел. Больше всего новоиспеченного студента привлекали выпивка, и, почему-то, респираторы, баллончики с краской, воздушные шарики, одежда из секонд-хенда, пластилин и песни Цоя.
Причем, это все объединялось в фантастический калейдоскоп, захламляя снимаемую в одном из столичных спальных районов, однокомнатную квартиру. Однажды Алексей решил пригласить своего товарища, показать скромные аппартаменты. С тех пор два неразлучных друга пьянствовали только в квартире у Художника (почему-то не смотря на потерянную страсть к былой деятельности, в вузе к Лёше приклеилось именно это прозвище). На полу причудливым узором валялись груды грязной одежды, огрызки дешевой колбасы, высохшие пакетики из-под чая, замызганные непонятными разводами вырезки из газет. В углу с каждой неделей пирамидой выстраивалась громада пустых бутылок из под пива "Арсенал крепкое" и вина "Лидия".


... После сдачи второй сессии, Алексей накопил достаточно денег, чтобы поехать к любимой. Девушка его жила в России, поэтому денег пришлось собрать много, отказав последние месяцы в алкоголе и дешевой колбасе. Закуска снова превратилась в еду, а выпивка стала только средством утоления жажды. Андрей приходил все реже, с головой погрузившись в навязчивую идею о выпуске собственного сборника поэзии, и Художнику из развлечений осталось только бродить по городским переулкам в ожидании дня отъезда...