Я распахну по ветру пасть, и заору на встречу солнцу, хохлы, грузины и чухонцы, над мной не властна ваша власть.
Я проору седым горам, и рекам в пене перекатов, мне дела нет до тех пархатых, что на костях возводят храм.
Расхохочусь я в горизонт, что как обычно недоступен, пусть алеут зароет бубен, и грек пусть канет в Геллеспонт.
Мой средний палец тем скотам, грозит эрекцией как фаллос, вам, кстати, сколько жить осталось? В дерьме расхристанных Багам.
Улыбкой щедрой одарю, детей Америго Веспуччи, привет, помёт навозной кучи, пью кофий суки, и курю.
Угрюмо гляну на народ, притихший вошками над Шпрее, ну как там с совестью, не преет? На сон грядущий не гнетёт?
Адриатический сапог, не вспомню даже и по пьяни, ещё ответить за Катаньи, вам как бы суки не пришлось.
А это что за хуерга? В постель кладёт с собой барана? Привет, потомки Тамерлана, мы помним, будет вам Урга.
И я взлечу под облака, пройдусь над миром с тихой грустью, и загляжусь своею Русью, светает. Пробил час быка.