Сегодня уже вторая неделя, как тебя нет. Раньше я, пиздец, как радовалась, когда можно было отдохнуть от тебя и твоих пьяных соплей. Хотя чем больше была радость от твоего отсутствия, тем  ярче каждый раз было примирение. Но потом ты, пришед домой пьяным в какаху и опять в соплях, что дескать твоего младшего брата кто-то там бьет, а ты ездил и разбирался и этот твой извечный вопрос – где справедливость?, в общем, ты первый раз ударил меня. В скулу правую, кулаком. Честно, я даже не поняла, что случилось в первые секунды. Но потом стало страшно. В час ночи я унесла сына к соседке, вызвала милицию – ты с ножом бегал.

И я тогда решила, что больше НИКОГДА, к чертям эту любовь. Но блять я тебя простила. И через 3 месяца все повторилось заново. Только уже левая скула и при сыне. Тебя опять увезли. И я тебя снова простила. БЛЯТЬ. Потом сошлись-разошлись было нашей долгой историей. А начало конца положено было тобой тогда, когда в своем привычном пьяном состоянии поисков справедливости ты прыгнул из окна со 2-го этажа. На хера тебя братья поймали и еще ко мне привезли. Ты опять бегал за мной. Оказывается двушка может быть почти с Олимпийский, когда надо увернуться от тебя.

В тот вечер ты до меня не дотронулся, но зато ударила тебя я. Флаконом от дезика. Крови было столько, что я решила – убила, а ты, сука, не шевелился. Потом ты все-таки встал, разбил зеркало, еще хотел дотянуться и отмстить, но не получилось. А еще знаешь – когда ты угрожал – я сейчас с 7 этажа выпрыгну – мне так хотелось, чтобы ты это сделал. Мысли: еще не зима  - за ночь не замерзнем с сыном, сразу стеклопакеты хоть поставлю; ты прыгнешь и весь этот кошмар под именем Сережа (как я ненавижу это имя) закончится. Потом я опять простила, но все время было страшно – какой ты придешь с работы. Ты даже пообещал, что не будешь приходить домой пьяный, а будешь у мамы пить.

Это радовало. Так мы жили еще 2 месяца. А потом ты все-таки пришел к нам с сыном нет не пьяный, тебе надо было еще. Весь вечер ты ебал мне мозги, что на работе тебе не дали абонент в бассейн. Ты даже плакал. И опять этот вопрос – где справедливость? Конечно, мне стало жалко тебя, впрочем как и всегда (говоря, что это сильно развитый материнский инстинкт, или во мне не умер Макаренко): шестеро детей в семье, ты третий, отец повесился, когда тебе было 10 лет, на твоих глазах, ты бросил школу в 4 классе и так и не выучился и работаешь грузчиком. Какая уж тут справедливость! Но вроде ты угомонился и мы легли спать, а потом я, проснувшись, поняла, что ты ушел и прихватил мою карточку, пропив за ночь 2000 рублей.

И хуй бы с ними. Я опять поменяла все замки, позвонила  в банк, решила, что теперь уж точно все. Но я опять простила. Мы даже новый год вместе встретили, наш третий новый год. Но решили жить порознь, ты естественно пил дальше. И 23 февраля ( я не специально. Так получилось)  решила, что хватит. Ты не поверил, пришел пьяным опять со своей справедливостью, правда дверь я не открыла. И так было много раз. Что я от тебя только не услышала! Но больше всего и смешили, и страшили твои обещания меня изуродовать, побить , придя на работу ко мне, при всех моих учениках, к которым ты умудрялся ревновать. Хотя это наверно всего лишь комплекс неполноценности – хуй ли все учаться, а я дерьмо дерьмом.

Было страшно возвращаться из садика с сыном,  Но и это прошло, когда ты перестал пить, нажравшись каких-то таблеток и заработав все болезни печени, какие возможно. И мы снова стали общаться. И несмотря на то что мне уже и замуж предложили выйти, я опять простила тебя, бросила всех и вернулась. Ты же блять не пил и обещал не бить. Но когда мы были в расходе, ты подрался с собутыльником и сломал ему челюсть, наверно удары в мою скулу не прошли даром. Потом милиция, ты ему денег дал, но дело все равно завели, а ведь у тебя уже была условка и тоже за драку.

Короче только у нас появились шансы без страха и соплей взглянуть в будущее, тебя забрали и сейчас ты сидишь. А мама носит тебе передачки, я оплачиваю адвоката, а потом нам еще и кредит выплачивать твой в замечательный банк. 30000 вроде ты как-то пропил. И вот каждый раз я себя спрашиваю – что это? Любовь? Садизм? Мазохизм? Жалость ублюдочная? И что мне делать? Вроде люблю. Ждать? А каким ты вернешься? Опять пить и бить? А сын, который не должен страдать хотя бы потому что в моей жизни он появился гораздо раньше чем ты? О Господи, что ж я за дур-то такая, идиотка.