Продолжение. Начало здесь

Гавно сидело на краю стола, болтая ногами и качая головой. Собственно оно постоянно трясло своей фекальной жаткой, как будто страдало нервным тиком. Но мальчика это особо не парило, его больше волновало то, что нету обычной ломки, ибо почти сутки прошли после последней дозы.
-    И чё? – говно заговорило в голове мальчика скрипучим голосом. – Тебе чё, хуйово от того что не ломает? Привык и кайф получаешь? Может тебя отпиздить?
Говно подорвалось и стало в позу боксера. Плавно двигаясь в стороны на столешнице, оно размахивало полусогнутыми лапками, зажав кулачки. Мальчик заржал и хотел повалить какашку на спину, тыкнув в нее указательным пальцем. Последующие события выжгли остатки мозга у наркомана. Гавно схватило неудачливого обидчика за палец и швырнуло в стену за своей, если так можно выразится – спиной. Бросок был такой силы, что шкафчик, висевший над столом, разломался ко всем хуям, завалив столешницу различными мисками, кастрюльками, и различными перечницами. Гавно, не отпускавшее палец, рвануло еще раз и перебросило мальчика на пол. Затем какашка, совершенно спокойно, с маниакальным блеском в глазах, схватила валявшийся на столе нож и ловко спрыгнула вниз.
-    Ну вот, полудурок, нихуя ты, как я вижу, не понял. – играя ножичком, который раза в два был длинее ее самой, какашка шаркающей походкой приблизилась к стонавшему от боли телу. – Был мальчиком, станешь девочкой. Тебе висюлька все равно ни к чему. Ты ей и пользоваться не умеешь!
Тут говно рванулось к паху, расстегнуло мальчику ширинку и стало стягивать штаны. Затем добралось до вонючих труселей, которые наркот менял последний раз месяца три назад. Не мудрствуя лукаво, какашка разрезала резинку и, схватив хуй, стало выволакивать генеталии на оперативное пространство, что бы нанести точный удар. Взмах ножика и небольшая кухонька наполнилась воем, а по полу растекалась лужа крови.

Гавно, не образая внимания на скулящего мальчика, поволокло член к мусорному ведру. Как и положено уважающему себя бомжатнику, на дне, среди фантиков, шприцев и шкурок от колбасы, роились тараканы.
-    Цып-цы, мои квочки! – гавно, вскочившее на край ведра, рахмахивало перед ними окровавленными генеталиями.
-    Бгааааа, кушать подано! – окровавленный кусок детородного мяса плюхнулся на дно.

Гавно совершило фантастический кульбит с ведра к умывальнику. Пустив из крана тонкую струйку воды, и нашарив между грязных кружек обмылок, служивших вариантом чашки Петри для плесени, оно смочило ладошки, намылило, долго и упорно терло их друг о друга и сполоснуло водой.

-    В принципе все к тому и шло. Могло бы и помягче, но нехуй руки распускать. – говно хлопнуло в уже чистые ладоши и кухню озарило ярким изумрудным цветом…

…Голова у девочки страшно гудела. А с учетом того, что она проснулась на полу кухни совершенно чужой, ранее не виданной квартиры, становилось еще хуевее. Девочка, приподнявшись на локотках, подползла к батарее, подтянула корпус и оперлась о теплую железяку спиной. Все тело ныло. Ныло так, будто ее перед этим прессовали асфальтоукатчиком, а потом бездыханную бросили в этой помойке на несколько часов.

-    Здравствуй, Машенька! – голос из неоткуда возник в голове и девочка непроизвольно вскрикнула.
-    Кто это?
-    Неважно, Маша. Считай меня своим другом. – голос в голове был громким, отчетливым, но мягким и приятным. – Теперь это твой дом, девочка. Пока осмотрись, а позже я объясню что делать.


to be, блять!