Как говорил старина Толкиен, старые истории никогда не кончаюцца, и рассказывать их можно вечно. Наверняка он не думал, что утверждение будет применимо к его собственным песаниям, а потому сейчас этот гениальный песатель вращаецца в гробу аки торнадо. А всё потому, что не иссякают со временем не только старые истории, но и стёб над ними…

Двадцать лет прошло со времён последней войны за Кольцо. Но герои этой войны отнюдь не горели желанием почить на лаврах, а развивали довольно бурную деятельность в самых различных сферах жизни вконец остопиздевшего им Средиземья. Сэм Гемджи, к примеру, немало нажилсо на том, что открыл в покинутой эльфами гавани аквапарк, срубая с падких на развлечения хоббитов целое море капусты. Пересчитывая банкноты нового образца, введённые недавно в оборот правительством Гондора, он часто вздыхал и глядел на Запад. Оттуда, аккурат раз в год, приходили на «мыло» фотки от Фродо. На них Фродо, Гэндальф и Элронд красовались на фоне валинорских пейзажей в окружении прелестных голых эльфиек с выбритыми лобками. Далее шли изображения совсем уж неприличного, по хоббитским меркам, толка. Сэм отчаянно дрочил и зеленел от зависти. Бритых лобков в Средиземье отродясь не водилось.

Арагорн никак не мог смирицца с гондорским королевским обычаем превселюдно ссать под Белое Древо на Новый Год. Да и вообще многое в королевской жизни его раздражало. Нового владыку людей приводило в сильное негодование то, что черножопые жители Харада упорно продолжают платить дань слонами, которых некуда девать, да и говно их убирать вызывалсо далеко не каждый. Жуткий самогон из Кханда, который присылали бородатые варвары, также пришёлсо королю не по вкусу. Впрочем, Арагорна как могла утешала Арвен, в первую же брачную ночь заёбанная им до полусмерти. Она отучила его громко орать при виде иноземных послов «Тысячачертей! Каналья!», курить натощак и издевацца над пленными назгулами. Три уцелевших призрака сидели в королевском зоопарке на пайке из лембаса и громко сетовали на сложившеесо положение дел.

После того, как в Белых горах были обнаружены урановые руды, гномы, под предводительством Гимли, выстроили в покорённом Мордоре атомную электростанцию. Сам Гимли торжественно ёбнул боевым гномьим топором по реактору, освятив таким образом его запуск. Для орков, которых в Мордоре держали на положении военнопленных, это было последней каплей. Гондорские солдаты, начитавшись Сорокина, заставляли орков изображать землеёбов (а почва в тех краях – далеко не мягкий чернозём), хавать радиоактивнее отходы и орать «рипс нимада!». Троллям тоже приходилось несладко. Мало того, что они открывали и закрывали громадные Чёрные Врата, так им ещё и приходилось крутить турбины электростанции, когда она по каким-то причинам вырубалась к хуям.

Леголас, сговорившись с Мери и Пином, засеял южный удел Шира редкостной, но невероятно прущей эльфийской коноплёй из Лихолесья. Насеяно было столько, что когда поспел первый урожай, обычай табакокурения был торжественно забыт не только в стране хоббитов, но и по всему Эриадору. Бульбулятор стал незаменимым предметом домашней обстановки во многих краях, а гномы-умельцы из-под Одинокой Горы даже наладили производство бульбуляторов из золота и серебра. Громадным спросом в Средиземье стали пользоваццо пустые спичечные коробки. Самого Леголаса в эти дни можно было частенько увидеть под кронами вековых деревьев, где он, широко улыбающийсо и глупо хихикающий, напевал эльфийские фолк-металлические хиты. Говорят, именно он стал основателем эльфийской моды на едва заметное покраснение глаз.

Эомеру, который стал роханским королём после Теодена, пришлось бороцца с невиданным разгулом зоофилии в рядах роханской армии. Ебля коней, которых испокон веков разводили роханцы, стала прямо таки бедствием. В этом виделись последствия пропаганды Сарумана, который ещё до войны пустил слух, что конеёбство помогает от триппера и служит своего рода профилактикой этого опасного заболевания. Эомер, не особо разбираясь в хитросплетениях врага, начал безбожно боянить Фридриха Великого, накладывая на каждый зарегистрированный случай ебли коня резолюцию: «Парень вёл себя как свинья – отправить его в пехоту!» Именно так в Рохане появилось не только многочисленное пешее войско, но и стройбат. Сам же Эомер правил справедливо, ёб только пелотаг, и даже провёл два референдума.

Более всех изумлял Средиземье малолетний сын Арагорна, который уже в детстве проявлял немалое рвение к ратному делу. Очень часто он обещал атхуярить всех и каждого в Минас-Тирите, сравнивал себя с Клаузевицем – гением стратегической мысли, а также открыто излагал проект создания в Гондоре танковых войск. Тем паче, сей отпрыск достойного рода утверждал, что он русский, а такой народности в Средиземье не было от начала Первой Эпохи. Пытаясь излечить сына от помутнения разума, король Арагорн отослал его на перевоспитание к Фарамиру, которого посадил губернатором в Итилиене. Был ли какой-либо прок от такого лечения неизвестно, об этом не разнюхали ничего даже появившиеся в Средиземье папарацци. Как появилось в Срединных землях журналистское дело неизвестно, хотя и ходили слухи, что Древень, главный среди энтов, открыл в завоёванном Изенгарде своё издательство. Оно же выпускало политическую газету «Уеби орка» и переиздавало мемуары Бильбо и Фродо под броским названием «Властелин Колец».