Это нихуя не рассказ, а просто история.

Сегодня я расскажу вам про Лоцмана. Возрастом Лоцман лет 26-27. Работает Лоцман, как правило, с большим усердием и полной отдачей сил. А потому Лоцман за свою сознательную жизнь мало, где работал. Но если работал, то делал это, как я уже говорил, с полной отдачей сил. После примерно месяца работы с полной отдачей сил, сил у Лоцмана не остаётся, и он не работает.

История, которую я расскажу, была в тот небольшой промежуток времени, когда силы на работу у Лоцмана еще были, и он работал вместе со мной. Занимал Лоцман крайне ответственную должность – был он штатным фотографом в нашем журнале.

Как всякий штатный фотограф, Лоцман возомнил себя крайне чувствительной и легкоранимой личностью и вступил в отряд эмо. Ну, не то чтобы вступил, но выражение «скупая мужская слеза» для Лоцмана стало пустым и абсурдным. Отныне Лоцман плакал много и обильно. Но, видимо, что-то осталось в нем от него прежнего, и он к обильным слезам так же обильно прибавлял сорокоградусной. Что характерно – закусывал он водку печеньками и карамельками, что, видимо, было влиянием его новой, легкоранимой и инфантильной эмо-натуры.

Как-то, накушавшись в одиночестве водки с печеньками, Лоцман пришел домой в изрядном подпитии. Семья его была недовольна. Немного поплакав от бессердечия и непонимания близких, Лоцман уснул. Наутро семья вновь принялась, как позже рассказывал Лоцман, «разрушать ему мозг». От частичных разрушений мозг Лоцмана, видимо, вернулся на прежнюю волну, и наполнился агрессией. Лоцман впал в ярость. Жертвой ярости Лоцмана стала стена.

Представьте себе панельный дом. Бетонные стены. Кувалдой заебешься ломать. А тут худенький кулак Лоцмана, пусть и в ярости. В общем, стена поломала Лоцману руку, но как всякий берсеркер, Лоцман не почувствовал боли и пошел на работу.

И лишь во время перекура, когда Лоцман побледнев, по стене сполз на пол, мы почувствовали неладное. Вызвали скорую.

Спустя пару часов Лоцман вернулся с загипсованной правой рукой на перевязи. Рассказал нам, как его так угораздило, поржали, постебались и забыли.

Для тех, кто начал читать не сначала и по диагонали, напоминаю, что Лоцман работал нашим штатным фотографом.

К концу дня из типографии вышел в свет очередной номер нашего журнала. Журнал ежемесячный, поэтому каждый его выход мы, по традиции, отмечали шампанским.

Лоцман вызвался за ним сбегать. Сбегал. Принёс. Вызвался открыть. Настоял на этом.

Вы когда-нибудь открывали шампанское одной рукой? А дальше было так. Лоцман открывает шампанское, режет палец, вскрикивает, но заплакать не успевает, ибо любопытство его пересиливает! Он нагибается посмотреть, что же явилось причиной боли в пальце, и тут вылетает пробка! Лоцмана откидывает, левой рукой он сносит шампанское на пол, пытается схватиться за шкаф правой перевязанной рукой, это, понятно, не удается, и Лоцман падает на пол. Пробка торчит из лоцмановского глаза. Крики вопли, Лоцман плачет. Кто-то вызывает скорую. Занавес.

На следующий день истинный герой труда Лоцман едет с менеджером к заказчику отснять объект. Заказчик, глядя на хромого щуплого паренька с подбитым глазом и сломанной рукой в гипсе, спрашивает:
– А кто это?
– Это наш штатный фотограф!