Сейчас в Смоленске всякого рода питейные заведения растут, как грибы после дождя. Они красивы как снаружи, так и внутри, но как-то стерильно скучны. Да и позволить себе сходить туда могут только очень обеспеченные люди, а посидеть там плотно, как в старые времена, вообще только супербогатые. Уж больно круты цены на спиртное и выпивку.

В этой связи семидесятники нет-нет, да и вспомнят с ностальгическим вздохом о забитых до отказа кабаках их молодости. Хорошо пообедать тогда можно было на рубль, выпить водки и прилично закусить на трёху, я если у вас имелась пятёрка, вы могли спокойно гулять в кабаке весь вечер. Собственно, рестораны в городе можно было пересчитать на пальцах одной руки. Наиболее популярными считались «Россия» (ныне «Центральный»), и «Днепр» при гостинице «Смоленск». Последний привлекал к себе просторным залом с интерьером в стиле сталинского ренессанса. Здесь играл хороший оркестр под руководством музыканта, которого все знали как Весёлого Роджерса.

В моде долгое время были такие шлягеры, как «Мотор ревёт» и «Листья жёлтые», а также хит на века «Созрели вишни в саду у дяди Вани». В Днепре собирались блатные отметить удачное «дело», а рядом с ним за соседним столиком могли сидеть по случаю какого-нибудь советского праздника сотрудники милиции. В кабаке уголовники мирно соседствовали с милиционерами. Люди соединяли столы и где-то в середине вечера начинали петь задушевные песни. Царил дух единения и подлинного товарищества.

Изрядное количество столов в кабаке занимали торговцы-кавказцы, которые в конце вечера расходились и лихо танцевали лезгинку, зажав зубами столовые ножи. Русские женщины как могли извивались перед ними, ценя щедрость южан.

Смешно, но в те мифологические времена на весь город имелось только две проститутки. Маленькая чёрненькая и смазливенькая, известная как Дюймовочка, всегда появлялась в «Днепре» со своей длинной и довольно нескладной подругой. Они в основном специализировались на смуглых клиентах. 

Над рестораном имелись антресоли, где находился бар, прозванный посетителями «Антёр» или «Соля». Сюда заходили центровые маргиналы выпить коктейли «Шампань», состоящий на 90% из шампанского, или «Загадка», где превалировал коньяк. Хипово прикинутые молодые люди, которых называли «центровые», потому что они тусовались исключительно в центре города, с презрением смотрели сверху вниз на отсталое, одетые в серые костюмчики нарядные платья лоховское большинство посетителей кабака.

Хорошее болгарское сухое вино «Старый замок» и венгерское «Токайское» стоили в районе трёх рублей, а популярная бормотуха «Рубин» чернильного цвета – рубль двенадцать. В кабаке можно было вволю пообщаться с «братвой», а в конце вечера, «под занавес» снять девчонку.

«Днепр» славился своим драками, которые нередко заканчивались убийствами. Просторный зал и широкая лестница позволяли разойтись на всю катушку любителям помахаться. Битвы порой напоминали самые крутые боевики.

Ресторан «Центральный» в отличие от «Днепра» был построен в эпоху брежневского модернизма и самой экономной экономики. Внутри он очень напоминал вагон поезда и сидеть тут приходилось в тесноте, но не в обиде. Обслуживали весьма полные и добродушные официантки средних лет, которые не торопились нести заказ. Порой приходилось ждать около часа. Лучше всего поэтому было иметь там знакомую «тётю Клаву». Попасть сюда, как впрочем и в любой другой кабак, было очень не просто. Все места к вечеру были обычно заняты, у входа толпился взволнованный народ. Приходилось заводить знакомства со швейцарами и периодически подпаивать их бормотушкой. Дело осложнялось ещё и тем, что администратор – очень строгая дама – не пускала посетителей в джинсах и посетительниц в мини-юбках. Приходилось украдкой пробираться по залу, а потом весь вечер прикрывать ноги скатертью.

В «Центральном» часто случались иностранцы, что вело к контактам, которые в ряде случае заканчивались для центровых маргиналов весьма плачевно. Хорошо подвыпив, они теряли бдительность и во всю начинали общаться с интуристами, а конце вечера, когда фирма расходилась по номерам, попадали в объятия ментов, которые по наводки сотрудников КГБ (их также называли комитетчики или просто товарищами), уже давно пасли их. Ночь приходилось проводить в участке, а утром платить штраф.

Следует отметить в данном контексте, что среди центровых было модно «опрокидывать» кабаки. Существовала такая особая, небезопасная и щекочущая нервы развлекуха – сделать заказ, выпить, хорошо поесть и сдёрнуть из заведения, не распоатившись. Девушки практически не шли на такой риск, но нередко практиковали «динамо», т.е. ели-пили за счёт мужиков ( в основном командировочных), а потом при удобном случае линяли из кабака с концами.

В начале восьмидесятых при гостинице «Центральная» открылось небольшое кафе, получившее неофициальное название «Три стола». Оно тотчас стало популярным местом тусовки модной молодёжи, заскакивающей сюда с утра пораньше и в течение всего дня попить кофе с ликёром, выкурить пару тройку сигарет и пообщаться с друзьями. Кафе также служило своего рода реанимацией для перепивших накануне, так как спиртное тогда продавали в магазинах с одиннадцати часов, а тут можно было хмельнуться уже в восемь.

Примерно в это же время в кафе «Заря», находившееся напротив «Центральной» (это место прозвали «вермутский треугольник») открылся шикарный бар с высокой стойкой и комфортными мягкими креслами психоделического тёмно-красного цвета. (Центровые сразу оценили эту новинку и стали врезаться или подкуривать в туалете, прежде чем зайти в бар). За стойкой здесь долгое время царствовала крутая и габаритная барменша Валентина. Она, не задумываясь, сдавала разошедшихся в подпитии центровых маргиналов ментам или собственноручно била и выкидывала на улицу. Однако по настроению хозяка могла и угостить завсегдатаев за счёт заведения. К сожалению во время анлроповской борьбы за порядок этот клёвый бар закрыли, а потом в гарбачёвский период сухого закона вообще демантировали, превратив в дешовую забегаловку. Её, впрочем, очень полюбили именно за дешевизну представители смоленской окололитературной-театральной-музыкальной и художественной богемы. До середины девяностых тут обсуждались всякие радикальные проекты, читались нетрадиционные стихи, шли постмодернистские дискуссии.

Центровые мальчики и девочки любили также зайти в бар «Русский чай» на Большой Советской. Он находился в подвале и поэтому получил название «Яма». Это заведение отличалось доброжелательными, своими барменами, которые разрешали, например, завсегдатаям даже спать на мягких диванчиках во время перерыва на обед и зачастую наливали в долг. Тут имелось три небольших зала. В одном была стояка, высокие табуреты и небольшие в японском духе столики, в другом стояли большие многолитровые самовары, в которые во время сухого закона вместо чая стали наливать водку, а в третьем зале, «греческом» устраивались банкеты. Свои могли снять его хоть до утра.

Кстати, надо отметить, что в горбачёвский стерильный период в кабаках спиртное с самого утра подвали в чайниках и кофейниках,ч то очень забавляло интуристов.

Главная беда тусовщиков заключалась в том, что всае кабаки центра закрывались очень рано, где-то в районе одиннадцати часов, то есть в самый разраг веселья. Однако было одно место, где кабак «пахал» до часу ночи. Среди своих это заведение называли «Гудок», а вообще-то это был ресторан «Дородный» при вокзале. Туда и катили вечером на моторе любители продолжения банкета, набиваясь в одну тачку человек по десять. Стоила такая лихая поездка два рубля. «Гудок» был отличным заведением с американским музыкальным джукбоксом, в котором присутствовал и старый добрый рокенрол и оркестр, который, правда, быстро запретили, так как иные граждане-пассажиры, увлекшись танцами, стали опаздывать на свои поезда. Среди официантов (их называли халдеями) особенно выделялся гомосек Никонорыч, отсидевший срок за свои порочные наклонности. Однако тюрьма не переделала человека. Он постоянно заглядывался на одетых в тугую Джинсу маргиналов и охотно угощал их, делая неприличные предложения. А те охотно пили, обещали ему удовольствие в конце вечера, но резко сдёргивали, как только кабак закрывался.

Самым экзотическим кабаком считался мотель. Туда ехали только при наличие больших денег. Обычно рублей тридцать-сорок на пятерых-шестерых было вполне достаточно. На моторе до мотеля било ровно пять рублей. Эта территория для центровых была эрзацем Запада, так как возле мотеля бродили толпы интуристов и звучала речь на разных языках, хотя преобладал, безусловно, английский с американским акцентом. Немало тут ошивалось и комитетчиков. Маргиналы очень рисковали, выпивая с фирмой и прикупая у них джинсовые прикиды, но страсть общения с людьми из-за «железного занавеса» и модной одежде была непреодолима.

Заканчивая, хотелось бы написать пару слов об одном довольно мрачном заведении, прозванном в середине девяностых «Бешенная лошадь», находившемся на Блонье. (Ныне фастфуд «Русский двор»). Сюда заходили спившиеся маргиналы, которым уже не по карману были другие кабаки. Здесь в особой моде была «раскрутка». То есть, надо было заинтересовать какого-нибудь одинокого лоха при бабле, желательно из залётных, чтобы тот начал угощать и «крутиться» до тех пор, пока у него не кончались все башли.

Были, конечно, и другие менее известные кабаки в отдалённых районах, но о них как-нибудь в другой раз.