Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно.
Живешь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
(В.Высоцкий)

Под ногами уютно шуршит опавшая листва. Беззвездное и безлунное небо черным шерстяным покрывалом запуталось в кронах деревьев. Прохладный воздух неподвижен, наполнен густыми запахами земли, тлена и сырости.

Мы неторопливо бредем по ночной дороге. Как обычно, она что-то весело напевает себе под нос. Ее маленькая теплая ладошка доверчиво сжимает два пальца моей правой руки, указательный и средний. Идиллия – молодой мужчина заботливо и нежно ведет за руку девочку. В мрачную чащу, под сень вековых деревьев.

На самом деле все с точностью до наоборот. Мягко но властно ведут за руку именно меня.

Заброшенная тропа едва различима под ногами. Сразу за мертвыми обугленными стволами, покрытыми плесенью и слизью, по обеим сторонам начинается непроглядный мрак. И этот мрак, как студень, колышется еще более черными зыбкими тенями. Лес наполнен недобрыми шорохами, стонами и бормотанием.

– Уже недалеко? – спрашиваю я.

– Ты боишься Черного Леса? – она лукаво смотрит на меня левым глазом из-под низкой челки.

– Нет, – я пожимаю плечами – Я уже давно ничего не боюсь.

– Боишься, боишься! Такой большой и трусливый! Бояка! – она задорно смеется, пытаясь меня раздразнить. Затем внезапно замолкает и становится серьезной. В ее голосе острыми льдинками проступает плохо скрытая тоска. – Да ... уже совсем близко.

Мы идем дальше. Я стараюсь не смотреть в сторону двух косматых тварей, не таясь застывших на обочине. Две пары ярко-желтых глаз мерцают из темноты. Она тоже замечает их.

– Не бойся. Пока ты со мной, они тебя не тронут. На самом деле, они не злые. Просто очень-очень несчастные. Почти такие же несчастные, как ты. Когда-то они пришли в мой Лес и заблудились. Они уже никогда не вернутся домой.

– Почему ты не вывела их из Леса, как меня?

– Потому что их место здесь.

– Ты уверена? Ты имеешь право решать, кому погибнуть, а кому спастить?

– Разумеется. – она вскидывает удивленные глаза. – Кроме меня здесь нет других богов.

Я открываю рот, чтобы возразить. Но внезапно с удивлением понимаю, что она права.

– Ну хорошо. А где тогда МОЕ место?

– Не знаю... но точно не тут... именно поэтому ты каждый раз должен возвращаться. – она по-взрослому улыбается одними лишь уголками губ, пока ее большие выразительные глаза остаются печальными. – Мне грустно каждый раз тебя отпускать. Но я не хочу, чтобы ты остался и превратился в одного из этих. – она кивает в сторону тварей.

– Почему?

– Потому что я люблю тебя. – просто отвечает она.

– Я тоже тебя люблю. – у меня перехватывает дыхание.

– Я знаю. – она спокойно кивает головой. Длинные волосы падают на лицо, и она привычным движением откидывает их назад.

Некоторое время мы идем молча.

– Расскажи мне сказку... – вдруг тихо и застенчиво просит она.

От неожиданности я останавливаюсь как вкопанный. Сказку? Ей?! Сначала я решаю, что она пошутила. Но она серьезно и преданно смотрит на меня снизу вверх.

– Хм ... но я не умею.

– Ну пожалуйста. Какую угодно. – с робкой надеждой в голосе повторяет она.

– Ну ладно... вряд ли это будет веселая сказка, таких я точно не знаю... я попробую...

– Ура!!! – ее радостный крик звонким эхом отражается в самой глубине Леса. Возникший из ниоткуда ветер со свистом проносится сквозь голые осклизлые ветви. Глухой стон и скрип деревьев прокатываются по всему Лесу. Я невольно втягиваю голову в плечи.

– Ну давай, скорей рассказывай! – от ее кротости и робости не осталось и следа. С детской непосредственностью она нетерпеливо и требовательно дергает меня за руку.

Как и подобает сказочнику, я для начала солидно и неспешно откашливаюсь. Некоторое время собираюсь с мыслями, слушая хруст чьих-то костей под нашими ногами.

– Жили-были... – неуверенно начинаю я. – Нет, лучше так... жила-была девочка... жила она совсем одна, в огромном Черном Лесу, над которым никогда не всходило солнце, и в котором всегда была ночь... вообще, это Лес был самом мрачным и жутким местом на земле, какое только можно себе представить... но девочка совсем не боялась его, нет... потому что этот Лес был ее домом... что она делала в Лесу?... напевая веселые песенки, без устали и отдыха она вприпрыжку скакала по лабиринту дорог и тропинок... искала заблудившихся странников... кого-то из них она зверски истязала и убивала... кого-то превращала в лесных чудищ... а кого-то брала за руку и выводила из Леса, назад к свету... у нее были ОЧЕНЬ странные критерии отбора... – я делаю многозначительную паузу и украдкой смотрю на нее.

Она внимательно слушает, опустив глаза и чуть склонив на бок пушистую голову.

– И был один странник, который снова и снова возвращался в Черный Лес с одной лишь целью... чтобы увидеть эту девочку, побыть с ней рядом хоть немного, хоть чуть-чуть, насколько позволяли суровые правила этого странного места... в его глазах она была воплощением всего самого лучшего, что только есть в мире... для него она была маленьким пятнышком света, блуждающим в вечной темноте...  конечно, он мечтал забрать ее из Леса, увести в мир, где светит солнце, растут цветы и живут люди...

– Но это было невозможно... – ее тихий серебряный голосок вдруг вплетается в мою сказку. – Потому что девочка могла жить только в этом Лесу... ведь она и была этим страшным Черным Лесом... а странник, как любой человек, не мог находится в Лесу слишком долго, не потеряв себя...

***

Мы пришли.

– Это была... очень грустная сказка. Слишком грустная... даже для меня. – она громко шмыгает носом. На ее ресницах дрожат крупные слезы. Я чувствую себя виноватым. Но я честно предупреждал, что не знаю веселых сказок.

Лес позади нас застыл безмолвной громадой. Прямо перед нами высится каменная стена. Она тянется влево и вправо, насколько хватает взгляда. В стене прорублены широкие ворота. Поджидая меня, в них гостеприимно бурлит и клубится яркий свет.

– Дальше мне нельзя. – она выпускает мою руку и поворачивается ко мне лицом. Я понимаю, что на прощание она должна сказать что-то очень важное. Важное и необратимое. Я уже догадываюсь, что именно. Я молчу и не тороплю ее.

Наконец, она собирается с духом. – Знаешь... сегодня ты приходил в последний раз. Ты больше не сможешь попасть сюда. Я сама не пущу тебя.

– Я не хочу возвращаться. Там меня ничто и никто не держит. Разреши остаться с тобой.

– Нет... Ты нужен мне. Мне будет плохо без тебя. Я очень хочу, чтобы ты остался. Но это было бы неправильно. Неправильно по отношению к тебе. Твое место не здесь.

– Но...

– Иногда мы должны отпускать тех, кого любим. Прощай. Помни обо мне.

Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, она легонько толкает меня в грудь. И я, словно подхваченный ураганом, начинаю падать спиной вперед в знакомую яркую бездну. Все быстрее и быстрее я лечу сквозь светящуюся трубу. Напрягая глаза, я вижу ее хрупкую фигурку, одиноко стоящую на фоне Черного Леса. Который отсюда и теперь выглядит таким родным и совсем не страшным. Но уже абсолютно и окончательно недосягаемым.

Понимая, что вижу ее в последний раз, я изо сех сил пытаюсь сохранить в памяти ее образ.

Она удаляется от меня все дальше и дальше. Пока не превращается в неясное темное пятнышко на моей сетчатке. Вскоре и это пятнышко растворяется без следа в отвратительно однозначном, тошнотворно безупречном, мерзопакостно позитивном ослепительном сиянии.

***

Вдох. Я открываю глаза.