Стоматологея-хуйпесдалогея блядь… кароче пиздыкнулась у меня пломба сцуко такая в зубе. Асчусчения блять пиздецкие были – жевал ебучий «орбит сука без сахара» (штоп иво праизвадители, фуфлыжники сраные,  дресни па апкурке нажрались), пломба вдруг прилипла к жувачке, как блять гавно к стенке унитаза, и – еблысь! – вывалилась нахуй. Ну я тоже бля сначала-то не понял нихуя (хуле там – наслаждалсо невъебенно свежим дыханием) и жевнул исчо раз, перекусив к хуям бляццкую пломбу и ахуев от невъебеннова скрежета в сопственной пасти.

Тут же выплюнул к ебеням жувачку и асколки пломбы, метнулсо к зеркалу и, раззявив рыгальник, стал асматривать место аварии. Там был полный сука пиздец. В зубе высветилось ахуенное гатично-чорное дуплищще, прям блядь берлога целая, смареть страшна, жевать больно, вопщим, песда пришла. Ну хуле делать, пришлось пиздюхать в ближайшую стоматологию (ф скопках замечу – ебал я эти стоматологеи во все отверстия, они мне с децтва остопиздили и настоебенили). Там сидела уже очередь страдальцев, чуркобес какой-та страхолюдный, на упыря Дракулу из кина похожий (видно, клыки отпилить притащилсо), пара каких-то то ли манагеров, то ли просто припёздков-гуманоидов с перекошенными йоблищщами, и блондинко с мощными сиськами и таким выражением на харе, будто иё в жёппу ебали трое суток без передыху.

Пока я блондинкины сиське на глозок оценивал, подкатила ко мне суровая, как сука бандерша, престарелая жирномясая блядищща, провела меня в пыточную,  усадила в кресло, велела раскрыть пасть и говорит мне, пизда тухлая: мол, не ссать и не дёргаццо, понял, терпило? удалять твой зуб будем, патамушта лечить там нехуй, всё равно он сгнил почти весь, как ебальнек Йущенко.

И давай ширять меня прям под йазык каким-то аццким шприцом с ниибическим йадом. Типа анестезия блять. Я примерно так через полминуты ахуевать начал – до того забористо меня анестезией таращило, на пол-ебальнека, сижу, даже не чувствую, как сопля из ноздри выползает сцуко, ну хуле – организм уже себя не кантралируит нихуя. Да и страшно стало до корчей, там зубодерные хуйни фсякие блестящие лежали, жуткие как нах девайсы из музея инквизиции, создают блять атмасферу влажного махнатого пиздеца. Меня, йобанной анестезией фштыренного, даже слегка потряхивать с перепугу начало. А старая блядина кликнула в помогальнеки пелотку молоденькую, симпотную такую, рыженькую, и давай они в две пизды и читыри руки пытку сачинять.

Старая хрычовка взяла с полачьки какой-та фантастичиский ужоснах, сильно пахожий на бур от перфоратора и в зуп мой этот дрын воткнула. А пелотка ручонкой сваей так сцуко эратична берет молоточек (йа уже как еблан замечталсо, прецтавляя свой хуй на месте этова малаточка) и вдруг – бдыщь! – как пизданёт им с размаху по дрыну! Я, извиняюсь за натурализьм, чуть нах не абасрался - у меня в рыгальнеке чо-то хрустнуло и, как я понял, паламалось нафсигда.  Я ахуя схватил некислого, очень уж зубья захрустели пиздецки, да и башку маю так скосопиздило, что чуть с кресла не пиздыкнулсо. Пелотка дрын отложила, соплю с маиво иблищща салфеткой смахнула, челюсть на место фправила, и давай фтыкать – чо там в маём рыгальнике получилось после ейной пиздиловки.

Я уж подумал, что всё – зуп, видимо, расхуячили на молекулы (такими-то пиздюлями аццкими!), больше меня так, едва ли не до усрачки, пугать не будут. Абламался штопесдец. Пелотка опять буром зуб паймала, а старая мразота фсем сваим центнером на меня навалилась, шоб не съебалсо, и кароче давай они экзекуцию прадалжать – пелотка ебошит па дрыну, дрын па мне – у меня во всем жбане звон стоит и говно с испугу на выход просиццо - аж кишка скрипит, а тётка ссука (ей бы сумо бабским маяццо) пасёт и маи попытки выжить пресекает блять.

У маладой пелотки, я так понял, то ли месячные были ф тот день, то ли нидайоб недельной просроченности ей па мосгам хуйнул – до того старательно эта падла пиздячила, куды там перфоратору до неё, наверно, так же блять Стаханов в забое въйобывал. Только забою похуй, а я уже потихоньку в коматоз ахуенный фпадать начал. И ещё ссука эта старая, псехалагически давит, гнида ебучая! Она так это еблищще свайо мерскае в лыбе зкасайобила (пасть – как клава у рояля – меж зубьями чорная шелуха от сэмок прилипла, и шмурдяком ваняет) и над ухом, йобанная тварь, клещами щолкать начала, ждёт сваиво часа, гиена сраная.

Пелотка вроде угомонилась, пот с хари утерла и давай аблигчонно отдыхивацца – устала сцукоблять (а может, она на такой работе оргазмы ловит, садистка типа – хуйивознаит, судя па всиму – ебанутая на черепушку, чикатила в йупке), бур атлажила, старой пизде гаварит – мол, твой выхот, падруга. Я в этат ключевой мамент даже испуганный бздёх здиржать не смог – та в атаке совсем ахуела, с кашмарными клещами в руках, паранойей в глозах и шизой в жбане кинулась на зуб, как зольдат на окоп.

Я думал, эта скатина бляццкая мне башку нахуй открутит – зуп сидел крепко так, как слизняк ф капусте, хуй выдернешь, да и клещи стрёмные фошысские его обхватить толком не могли. Йа даже загордилсо немного – вот, мол, какой у меня зуп растет ахуенный, хоть и раскрошилсо, хоть и песдов от деффки-перфоратора схватил, а фсё равно держиццо блять! Герой ннах! Но старая пиздоноша оказалась прафессианалом – поднапряглась, как будто абасрацца при запоре захатела, на еблищще ейном аж вены поперек шнобеля вздулись, как у штангиста (эта гарпия и так-то была жуткая, словно чорт, а с перекосопизженным ебалом – вапще как самка гамадрила в процессе высирания гавна, я такое на «дискавери» фтыкал – адно лецо блять), и – хуяк! – выдернула зуп. Сматри, говорит, ботанек - вот твоё гнильё, забирай нахуй и пиздуй атсюда, весь кабинет запердел, ссыкун бля.

Я фтыкнул на чорный зуп, гаварю – пиздец вы, стоматологи, звери нах! Та слегка ахуела, а я ей паяснил: нехуй, тётя, вашим каллегам раньше было этот зуп сверлить и пломбу бляццкую туда фпихачивать, фсё бы цело было. Так нет же блянаха – нада зуп испортить, так, шоб под пломбой сгнил, да патом ищо и вырвать. Тётка чо-то там возникать начала типа она спецыалист, типа она людям дарит улыбки (блять, лучше бы подарила свайо гнойное туловище бешенным цобакам на памойке, им бы на год жранины хватило), а я, па иё славам, гандон штопанный, ейной заботы не ценю. Ну а я хуле - не ругаццо же с женщиной, тем более, с интеллигентной, врач блять всё-таки -  расплатилсо ф кассе, и послеанестезийной штормовой паходкой, как нарк уколпашенный, домой поплелся – прахожие при виде маей злобной хари аж на другую сторону улицы съёбывались. Ебал я эти стаматологии в дёсны!