Я мастерил во дворе скварешник из струганных досочек. Хуле, весна на дворе, скоро скворцы прилетят, а у нас во дворе ни одного скварешника. А они суко так устроены, что без дома ибаццо нихуя не могут, не то что люди.

Всегда было интересно пасмасмареть как птицы ибуццо, именна поэтому одну стеночку я сделал из оркстекла. Вот прибевая ее я и ебанул молотком себе по пальцу.
- Блядь! – крикнул я на весь двор от неажиданнасти и от боли. Да так крикнул что старый дед на скомейке недавольно на меня покосилсо.

- Ты меня звал? – донеслось откуда-то сверху. Я поднял голову и увидел в акне третьего этажа нихуйовую телку.
- Никого я не звал.
- Ну я же ясно слышала, ты сказал «Блядь».
- И чего? – нипонил я.
- А меня так и зовут: Блядь.
- Гыгыг, - хохотнул дед, - не советовал бы я девушке с таким именем спускаться во двор.
- Не слушай этаго пидараса! – крикнул я, чувствуя как в штанах, словна почка на березе, набухает хуй. – Спускайся, скварешник поможешь делать!
Девачка скрылась в акне а дед пративна праскрипел:
- Выебать хочешь, сученыш.

- А чего тебе помогать? – она подошла и смущенно уставилась на птичей дом.
- Вот эту планачку подержи, а я прибью.
- Ага…
- Ты откуда тут взялась то? В том окне Петровы вроде жили.
- Да мы недавно переехали, родаки квартиру на эту жопу поменяли с доплатой. Бухарики, хуле.
- Ну ты тоже скажешь «жопа», - обиделся я за родное Медведково.
- Извини, я не хатела…
- Слушай! – перебил я. – Может ты жрать хочешь? У меня дома катлеты есть.
- Угу, там он тебя и выебет, - хмыкнул дед.
- Вот еще! Я и сюда могу принести! – риабилитировался я, хотя мысль присунуть в родных стенах была.
- Просто так, без ебли?
- Конечно! Подожди, я сейчас.
Мухой слетал домой и списдил из халадильнека катлету.

- Вот! – показал Бляди ништяк и шопотом добавил: - Тока давай за гаражи зайдем, а то дед сука матери настучит что я не сам съел.
- А ебать не будешь?
- Блядь, ну я же сказал!

Мы зашли за гаражи, волнуясь я протянул ей котлету.
- Подожди, щас пассу.
- Ага.
Она поднила юбку, под которой не оказалось трусикаф и стала мочиться. Ручеек потек мне под ноги, но я дажи не подумал отойти, словна загипнатизираванный я сматрел как ссыт Блядь.
- Ну, чего уставился, давай, - она встала и протянула руку за котлетой.
- Держи.

Блядь стала жрать, а я ниажиданно для самого сибя  стинул треники и начал драчить.
- Ты чего?
- Тоже ссать хочу, - соврал я.
- А чего не ссыш? – она улыбнулась котлетными крошками на зубах.
- Ща, разомну нимнога…

- БЛЯДЬ!!! – донеслось вдруг до нас. – БЛЯДЬ ЕБАННАЯ!!! ДАМОЙ!!!
- Мать зовет, извини, - она развернулась и пошла прочь.
А я стоял и дрочил ей вслед, не в силах вымолвить ни слова.
- Блядь! – наконец я собрался с силами. – А завтра погуляем?
- Ага, - бросила она не оглядываясь.
Сука, а я так надеялся что она оглянется и есчо раз посмотрит на хуй. Полный обиды на необернувшуюся Блядь и Блядскую маму, я кончил на обоссанную землю загаражья.

- Ну что, выеб за катлету? – падъебнул старый дед, едва я вышел из-за гаражей.
- Иди нахуй, - незло послал его я. Патамушто злости почему-то не было.

Спокойный и удовлетваренный я прадолжил мастерить скварешник. Хуле, скоро скварцам прилетать, а ибацца негде.