Лежал я как-то в госпитале, в херургии. Развлечения там сами понимаете редкость. Хули делать, хожу развлекаю себя, шутки ради ебу мозг медсестрам, каждой торжественно клянусь что как выздоравлю по обязаловке сикель ей вылижу. Гарем уже как у турецкаго султана.   
  Утром госпиталь на дежурство по «скорой» заступил. День прохуячил незаметно. лежим в палате с мужиками хуйней болтаем, ждем ради интереса какого нового калеку в нашу палату торжественно внесут.

  Короче прут деда лет 70-ти, положили его на рядом стоящую койку. Пришли эскулапы давай его тушу осматривать, а старый гандон мемуарами своими их уши поливает, как он старый хер зону охранял с ебануыми прибалтами-эсэсовцами. Думаю, все пиздец мене, заебет он мене мозг, дедок сцуко разговорчивый. Мужики по углам пытаются уснуть, а этот сцуко лидер-партизанен давай свои болячки показывать. Задрал майку свою, вижу калоприемник на пузе у него, в голове сразу возникла мысль – «как бы этот сцуко усама-блять-ладан не устроил нам ночью терракт, срочно надо Бушмену звонить чтоб направил войска в нашу палату».
  Припиздила медсестра, я ее с надеждой в голосе прошу уколоть мене морфий – избавить о реала, чтоб всю ночь порно-мультики глядеть, а не рисовать в мозгу сморщенную жопу с зашитым анусом. Нету  морфия – убила она меня наповал. Ладно сцука,  хуй я буду тебе сикель слюнявить, подумал я.

  Говорит эта пиздень в белом халате деду, типа давай мне мочу в банку и неебет. Дед давай слезу пускать  - типа ссаться и сраться неохота. Я сразу предложил клитору с баночкой – Наташка, может тебе подоить импотента? - за что получил угрозу укола антибиотика в задницу. Она решила применить опыт гестапо: Щас дед катетер вставлю!!!
Дед был привычный к пыткам и сходу ебанул: - А у меня пися тооооненькая!!!  Слышь дед, зато у них в гестапо катетеры толстые, если невынимать его из писюна потом, то хер твой будет толще и стоять будет как у молодого, зато бабка твоя вспомнит про оргазм! – заявил я. Дед нехотя пошел ссать в баночку, перспектива катетера его невпечатлила.
  Видимо старый зашитый анус затаил на меня обиду, решил заебать меня своими мемуарами. Всю ночь я с ним вспоминал советскую историю в изложении этого гандона шопаного. Так незаметно наступило утро ядерной войны.

  Обед. Сидим с солдатиком-жопашником из урологии, пиздим о применении бананов и онанизма в лечении простатита (никода не видел стока 18 летних онанистов с простатитом). Я накануне по доброте душевной подарил всему урологическому отделению бананы – лечитесь говорю. Короче попиздели, пошел я в палату к себе.
  Захожу. Вонь стоит неимоверная, глаза разъедает. Старый гандон объявил ядерную войну в одностороннем порядке, подумал я, глядя как сморщенный пидорас полощет свою боеголовку в умывальнике и наблюдая коричневый инверсионный след тянущийся от дедовской кровати к умывальнику. Двое наших из палаты со слезами на глазах, глядят на меня умоляя  их пристрелить, дед правильно рассчитал момент нанесения удара, они лежали под капельницами. Хоть бросать товарищей и не хорошо, мне пришлось объявить отступление, иначе мой труп лежал бы рядом с ними. Я ретировался, объявил всеобщую ядерную угрозу на все отделение и направил войска химзащиты, в лице нянечки, в эпицентр радиактивности.

  Последствия удара были убраны за полчаса. Еще пол часа проходила дезактивация радиации, посредством кварцевания Дед был объявлен мужиками персоной нонграта.
  Я провел лекцию старому пиздюку, о последствиях ядерной войны в жилой местности, и объяснил что полигоном для его дальнейших испытаний находится в клизмачной(т.е. процедурной), на что хрыч усердно кивал и дал обещание общественности проводить все подземные и воздушные испытания именно там.

  Вечер. Партизан съебся куда-то. Через полчаса иду в туалет покурить. Слышу возню в процедурной, открываю дверь. В глаза сразу бросились признаки ядерного взрыва, задерживаю дыхание. Старый хуила весело побрякивая сморщенными мудями стоит у умывальника и полощет ядерный взрыв пакет. Посмотрел я на стены и умывальник, вышел и вздохнул свежий воздух. На встречу хуярила нянечка.
  - Извени Наташка, жизнь твоя какашки – сказал я ей, указывая на дверь в процедурную.
А через день деда выписали, мир без ядерной войны вновь воцарилась в отделении.