В тот момент, когда полковник Слюсаревский вливал в себя последний стакан водки «Немирофф Премиум» и подумывал о самоубийстве, отрешённым взглядом смотря на табельное оружие, в кабинет ворвался запыхавшийся от бега и волнения сержант:
- Поймали, поймали всех четверых! Песдец, шо с ними случилось, товарищ полковник, охуеть можно!
- Бля, отставить! Почему вломился, как бешенная корова?
- Извините, товарищ полковник, - сержант присмирел и козырнул. – Здравия желаю, товарищ полковник! Сбежавшие из лабораторного отсека В пойманы и доставлены на базу. Жечев и Кошман просили вас подойти лично и проверить результаты поимки…
- Почему докладывает не майор Довбня? Я что, тебе поручил ловить подопытных?!
- Майор Довбня погиб при поимке.
- Понятно. Вольно, пездуй, пока я ещё не отошёл.
Слюсаревский схватил табельное со стола, небрежно засунул его в карман кителя и поспешил к лифту. Пропускная система отсканировала сетчатку полковника и открыла двери лифта. Ударом кулака нажав кнопку, Слюсаревский помотал головой, прогоняя остатки опъянения. Лифт вёз его вниз, в лабораторные отсеки базы, где проходили эксперименты по созданию биологического оружия. Будучи курирующим проекта, Слюсаревский отвечал бы за сбежавших подопытных головой. «Я сейчас этим цитологам-генетикам яйца прострелю. Чуть было не просрали материал исследований. Ботаноёбы хуевы. Неделю лазили по радиоактивному дерьму, выискивали их выродков». Слюсаревскому было жаль майора – он заплатил жизнью за ошибку учёных. Его тело даже похоронить нельзя, наверняка оно плавает в луже токсических отходов. Громко выматерившись, полковник дождался остановки лифта и вошел в лабраторный коридор.
  В лабораториях по случаю поимки сбежавших подопытных экземпляров царило необычайное оживление. Толпившиеся в коридоре научные сотрудники облегчённо вздыхали и строили прогнозы о продолжении исследований. Военные, принимавшие участие в охоте, уже предвкушали повышение и заслуженные почести. Заведующие отделами цитологии и генетики Жечев и Кошман прямо-таки светились счастьем. Пока к ним не подошёл Слюсаревский. Полковник двумя ударами гиреобразного отправил обоих учёных на пол. Все звуки в коридоре тотчас стихли.
- Веселимся, бля? Раз поймали, значит веселимся? Повесить бы вас за мудя на крюк, пидорасы! Чуть всё дело не накрылось из-за того, что нажрались и танцевали гопака на пульте. Говноёбы…Довбня жизнь за их мутантов отдал, а они празднуют, А ну-ка бля бегом к камерам, показывайте подопытных пойманных, пока обоих не уёб.
- Да что вы так, товарищ полковник! Сейчас всё покажем, всё в лучшем виде будет…
Веселящаяся публика разбрелась по базе, оставив после себя закиданный бутылками и окурками коридор. Заведующие повели Слюсаревского в помещение с камерами, где жили продукты их экспериментов.
  В камере, окружённой решётками с токовой защитой, сидел подопытный. Его руки, ноги, торс и половые органы были вполне человеческими. Но голова…голова была похожа на громадную свёклу, на поверхности которой были слегка обозначены человеческое лицо и два уха. Мутант бегал по камере, громко ревел и бился бурякообразной головой об прозрачные стенки камеры. Его безумные вопли, казалось, радовали учёных, которые громко обсуждали перспективы от исследования такого феномена. Слюсаревский, рассмотрев подопытного, в котором с трудом узнавался прапорщик Стеценко, обратился к заведующим:
- Что это ещё за Чипполино, блядь, взбесившийся? Где прапорщик Стеценко?
- Товарищ полковник, - спокойно и величественно произнёс Жечев, - прапорщик Стеценко добровольно принял участие в эксперименте и сейчас показал нам результат, которого мы ожидали. Под воздействием экспериментального реактива «Хромосома» он приобрёл генетическую сверхвосприимчивость. Сбежав в ходе…инцидента, прапорщик, очевидно, долго бродил по полям, засеянным свёклой. В итоге, он, набравшись от съеденной свеклы генетических признаков, мутировал. Как мы и предполагали, препарат «Хромосома» меняет клеточную структуру так, что она воспринимает любой влияющий фактор в пять раз сильнее, чем обычно.
- Комплекс Гольджи…Никогда не видел такого. А посмотрели бы вы на вакуоли…- бубнил Кошман, ещё не выйдя из состояния радостного паралича.
- Прекратить трындёж! – рявкнул Слюсаревский. – Так если вы уже разработали биологическое оружие, этот ваш реактив «Хромосома», зачем вам подопытный?
- Во-первых мы убедились, что реактив действует. Во-вторых, мне в голову пришла идея использовать клеточные характеристики Стеценко для создания ещё одного проекта.
- Хотите создать оружие, превращающее людей в безумные буряки? – усмехнулся полковник.
- Именно.
- А чем вы собираетесь кормить это произведение науки?
- АПЗ-36 вполне подойдёт. Можно даже двадцать пятым, если на складе нет, - Кошман перестал трястись и с восхищением посмотрел на бурякоголова. – Вы погодите, мы вам ещё не показали Стрельбицкого. Тот вообще жёлуди жрал, пока от нас бегал…
  Досадный инцидент с побегом удалось замять. За результаты исследований учёных ниибаццо как наградили, а полковника Слюсаревского повысили до генерал-майора. Тело майора Довбни обнаружили на краю зоны отчуждения и передали родным для захоронения. Бурякоголов ещё долго жил в лабораторном комплексе, кормясь пищезаменителем. Его ликвидировали через полтора года за ненадобностью. Человек-жёлудь Стрельбицкий продержался чуть дольше…