4 года назад.

- Здравствуйте, меня зовут Анатолий Писарев. Вот паспорт. Я хотел бы удочерить у вас девочку.
    С этих слов у меня началась, можно сказать, другая жизнь. С ними я пришел в детдом. Холостяк 35 лет отроду, никогда не имевший жены то ли по воле судьбы, то ли в виду своей малой общительности. Но я очень хотел ребенка. Хотел дочурку. Поэтому жизненная тропа привела меня сюда.
- Здравствуйте, проходите пожалуйста, - добро промурлыкала мне девушка-секретарша, указывая в сторону двери, на которой висела тусклая табличка с надписью "директор".
    Шаги мои были медленны, немного вальяжны. Я хотел запомнить этот момент. Директором детского дома оказалась женщина лет 45, чуть полноватая, замужнняя, в общем, не суть важно. Не о ней.
    Беседа продолжалась около часа. Она мне объясняла всю прелесть ощущений быть отцом, какая это ответственность, попутно узнавая о моем прошлом и настоящем. Показывала альбомы с детьми и их краткими характеристиками, составленными опытными психологами. Обычный разговор для данного заведения.
    Мой взгляд пал на ней. Маша. 12 лет. Симпатичная длинноволосая светленькая девочка с наигранной улыбкой и по-щенячьи грустными синими глазами. Я указал на ее фотографию пальцем.
    Директрисса провела меня по длиннющему коридору к Маше. Сидит, играет с потрепанной куклой, прошедшей уже через десятки, нет, через сотни рук. А вроде большая для таких игр.
- Привет, Машенька, - мой голос был мягок. Я нешироко ей улыбнулся.
- Здравствуйте. Вы теперь мой папа? - в ответ. Без эмоций. Без чувств. Взгляд холоден. У "домашних" детей глаза не такие.
- Все может быть, солнышко, - вмешалась директрисса. - Пройдемте, я выпишу вам пропуск к нашему психиатору.
    На следующие сутки я пришел по указанному адресу, с нужными бумажками. Немного взволнован. Ведь после этой формальной процедуры я наконец-то смогу стать отцом. Обследование проводилось в виде тестирования. 500 вопросов. Многие однотипны. Все как всегда. Потом беседа тет-а-тет, все те же вопросы. Психиатр записывает мое поведение, мою реакцию в какую-то карточку. В это время проверяют мой тест. Закончив, провожают за дверь на полчаса. Жду.
    Знаете, эти полчаса кажутся вечностью. Сижу, анализирую, что мог сказать или написать не так. Это грань. Малейшая ошибка или описка может стоить мне дочери. Вот меня зовут, отдают все документы в запечатанном конверте и отправляют в детдом, где меня снова встречает секретарша, следом - директрисса.
    Глава детского дома распечатывает конверт, который я ей вручил, достает его содержимое и внимательно читает. Долго читает. Ну когда уже? Наконец она отрывает взгляд. Облизывает верхнюю губу. Нижнюю. Делает громкий "чпок". И выдает: "Поздравляю. Вы нам подходите. Точнее Машеньке. Подпишем сейчас все бумаги и с этого момента она ваша самая что ни есть настоящая дочь". Я радовался, как ребенок.
    Вся бумажная канитель заняла немного времени. И вот я стою рядом с Машей. Беру ее за руку и говорю: "Пойдем домой, солнышко". Она все поняла, взрослая уже.

Год спустя.

Целый год мы провели с ней вместе. Синие глазки стали излучать тепло, они стали живыми. Маша увидела мир в ярких красках, которые так долго от нее были скрыты. Мы путешествовали по близнаходящимся городам. Поездом. Мне нравились эти моменты. Ей - еще больше. Мы в течение нескольких часов под стук колес принадлежали друг другу. Отец и дочь. Настоящие. Общались. Обсуждали прожитые моменты. И никогда не вспоминали прошлое. Мы начали новую жизнь, забыв о старой. Мы стали жить друг для друга, а не каждый для себя. Все делали вместе.
    Не единожды нас своими пейзажами встречал городской парк. По вечерам, если подальше от веселий пройти, там было тихо. Лишь звуки природы. Лягушки квакают в болоте. Деревья шепчатся друг с другом. И мы идем. Я держу ее за руку. Наслаждаемся тишиной. Свежим воздухом. Насколько город ему может позволить быть свежим. Днем в том же парке мы веселились, катаясь на различных аттракционах. Мы наверствывали упущенные минуты. Рядом с ней я чувствовал себя ребенком.
    Я заменил ей и отца, и мать. Она меня любила. Я - ее. На годовщину нашего с ней "знакомства" она мне подарила стишок:
"Я люблю тебя, папуля,
Как себя я не люблю.
Ты мне дорог. Я целую
Твоих щечек теплоту".
    Мило. Мне понравилось. Очень. Ведь никто не посвещал мне стихов. Приятно. Я ее на "годовщину" пригласил в ресторан. В этот день мы в очередной раз наслаждались присутствием друг друга. Растворялись в каждом из нас. Закончили совместным просмотром недавно купленных мультиков. Она уснула на моих коленях. А я все сидел и слушал ее ровное дыхание. Это моя дочь. По щеке текла слеза умиления. Как же хорошо быть отцом.

Спустя еще один год.

    Ей уже почти 14. Малышка так выросла за время, проведенное в моей компании. Мы с ней сроднились и знали друг о друге все, до мельчайших подробностей. У нас не было секретов. Кстати, она очень любила сказки. Ведь в детстве никто ей их не читал. Она изо всех сил старалась не заснуть, а я все говорил и говорил. Засыпала.
    Настал ее 14 день рождения. Она пока в школе. А я суечусь, накрываю стол, готовлю план дарения огроменного плюшего медведя. Она решила не приглашать друзей, коих за это время набралось масса. Она снова хотела побыть только со мной.
    Сижу. Жду ее. Звонок в дверь. Открываю. Заходит грациозно, вскидывает волосами. Моя дочурка. Красавица. Бежит в ванную, где долго-долго копается: моется, одевается, красится. И вот она выходит.
    Я впервые посмотрел на нее не как отец на дочь. Как мужчина на женщину. Нет. Как самец на самку. За это время она успела более-менее сформироваться. Тонкая талия, круглая попка, упругая грудь 1.5 размера. Я не сдержался и набросился на нее.
    Испуг в глазах. Слезы. Удары. Все тщетно. Пытаюсь разорвать вечернее платье. Не дает. Упирается. Брыкается. Озверев, бью ее по щекам и мощно в грудь. Задыхаясь, падает. Она моя. Я победил. Я ничего не понимаю. Я - хищник, поймавший добычу. Беру за руку и тяну к столу. Перекинув через него ее тело, связываю шнурками руки. Развожу в стороны ноги и...
    Возбуждению не было предела. Мне достаточно было десяти секунд.
    Откинувшись назад, я понял, что натворил. Но было поздно. Я ее предал. Стал судорожно набирать скорую. Пока я ее ждал, не смел даже приблизиться к Машеньке. Я боялся. Моя дочурка. Я рыдал, глядя на кровь. Какой же я урод.

Через 2 года.

    Меня не судили. Меня признали невменяемым. Усадили в психушку. Надолго. В тюрьме было бы хуже. Я знаю, что там делают по моей статье. Поэтому и играл в психа с психиатором. Все то время, что я здесь, каждый день, каждую минуту, нет, каждую секунду я вспоминаю свою Машу. И проклинаю себя.
    Я бился головой об стену. Молотил руками и ногами в пол. Я желал ее увидеть. Мне показали фотографию. Лицо бледное. В стеклянных глазах читается лишь страх и ненависть. На запястьях рубцы от шнурков. Я затянул очень туго.
    Врач сказал, что она больше не говорит. Если и открывает рот, то издает лишь приглушенные, гортанные звуки. Не ходит. Нет. Она не двигается. Паралич схватил по рукам и ногам. Врачи еле откачали малышку. Внутреннее кровотечение от сильных ударов , болевой шок и нарушение психики дали о себе знать сполна. Я понял тогда, что потерял ее навсегда. Свою дочь. Единственное, для чего я жил.

7 лет спустя.

Я снова на свободе. Я сменил город, имя и фамилию, накопленных денег хватило. Я отрекся от всего и снова начал новую жизнь. Я все эти годы пытался простить себя. Забыть ее и события того дня. Но я все так же хочу дочь.
- Здравствуйте, меня зовут Евгений Филатов. Вот паспорт. Я хотел бы удочерить у вас девочку.