Леночка. По-другому это создание никто никогда не называл с момента ее появления на заводе. Это хрупкое большеглазое создание паходу с рождения жило в другом мире, где-то рядом с нашим. Но не тут. Нет, дурой она безусловно не была, на эту должность дуру бы и не взяли. Она была, как говорится, «не от мира сего», проще говоря – ёбнутая.

Наше знакомство началось с того, что меня поймал её шеф и попросил показать «Елене Владимировне» как меняется плёнка в факсе. «Хуясе», - подумал я – «какая нах из неё Елена Владимировна?». Делать было нечего, я сходил к себе за плёнкой и попробовал объяснить Леночке, как поставить её в факс. Хуйтам. Изящные Леночкины пальчики плёнку для начала порвали, а потом об неё же нещадно испачкались. Девушка была беспесды талантлива – ни того, ни другого мне за сотни поменянных плёнок не удавалось ни разу. Мысленно изматерившись, я принёс ещё одну плёнку, отогнал Леночку подальше, наказав наблюдать оттуда. По окончанию процесса Леночка кивнула – мол, всё поняла, ага, прикоснулась к рукаву моего халата и, помахав ресницами, предложила чаю. На рукаве остались пятна краски. Объяснив Леночке, что чай я не пью, в худшем случае – пью кофе, я поспешил съебацца.

С тех пор Леночка стала моей казнью. Она возникла в дверях кабинета через три дня после нашего печального знакомства и прошептала что-то вроде «в факсе плёнка закончилась». «Хуясе», - подумал я. Её предшественница приходила за плёнкой раз в три месяца. «Ну, мало-ли», - я ещё верил в хорошее. Всякое бывает - может, предложениями завалили, может – спамом. Хотя один хуй. Получив плёнку, Леночка исчезла. Через пять минут раздался звонок – естественно, нихера она не запомнила, как её устанавливать. Я поднялся, поставил плёнку, был потроган за халат (блядь!), отказался от чая…
Потребление плёнки всё возрастало. Сначала она приходила раз в неделю, потом раз в три дня. Сценарий был один и тот же: шёпот Леночки в дверях, звонок, пятна на халате, предложение чаю, мой постыдный побег. Халат я, кстати, таскал стирать домой. Жена сначала насторожилась – какого хуя это я через день спецодежду стираю – но, обнаружив лишь чёрные пятна, успокоилась. Покрутила пальцем у виска и посоветовала так же часто стирать носки.

Потом закончилась плёнка. Почти. Но тратить последнюю коробку на эту факсовую фею я не собирался, тем более что заявкой на закупку новой партии финдиректор предложил мне подтереться  и был прав – год только начался. Решение пришло быстро – я поднял на заводе факсовый сервер. Пришлось пожертвовать выходными, но ради избавления от Леночки я был готов на все. В понедельник всем были разосланы инструкции вида «куда нажимать мышкой штоп отправить факс, а куда – штоп принять» и я расслабился. Зря.
У Леночки, конечно же, «не получалось». Не получалось, блядь! Брутальные цеховые нормировщицы, лёгким движением бедра поправлявшие трёхдюймовую стальную заготовку на станине газорезки, через день успешно пользовались факсом вместо аськи и уже пару раз пожаловались, что не работает «контрол-энтер», а у этого чуда из параллельного мира «не получалось»!
Я сидел и не знал, что делать. В голове ещё шумели пиздюли, полученные на планёрке за пятнадцать коробок условно-чистой бумаги, обнаруженные коммерческим директором в мусорном контейнере. Да-да, та самая «факсовая аська», с помощью которой ползавода неделю живо обсуждало погоду, футбол, детей-оболтусов, мужей-алкоголиков и т.д. и т.п. Одно-два слова на листе. Из отражения в мониторе на меня смотрел мудак, забывший поставить по умолчанию вывод на экран вместо вывода на принтер.

Как ещё объяснять этому параллельному существу я не знал. В голову закрадывались нехорошие мысли о том, что она реально инопланетянка и питается этой несчастной пленкой. Прибью, блядь. В глотку запихаю эту плёнку, всю блядь оставшуюся коробку. Вместе с коробкой. Сука. Сладкие размышления о мести прервались острым желанием поссать – на планёрке я изрядно накачался кофе.
Ворвавшись в сортир я увидел сидящую на унитазе Леночку. Леночка ойкнула. В унитазе глухо булькнуло. «Не успею», - лихорадочно думал я. «На второй этаж нипочём не успею». Я сдёрнул Леночку с толчка и уложил грудью на бачок. Ссать – это хорошо. Это восхитительно, блядь. С бачка на меня смотрела Леночка. Я смотрел на Леночкину жопу. Вот оно. Щас я тебе покажу блядь плёнку. Доссав, я взял Леночку за тощие ляжки; очко у неё было тугое, но по гавну пошло как по маслу.
«Вот тебе. Вот тебе, сука. Вот тебе плёнка. Вот тебе чай», - я чувствовал себя на седьмом небе. Наконец-то. Я уже собрался кончать,  но тут Леночку бурно стошнило. Блядь. Запах и без того был жутким, а стал и вовсе невыносим. Затаив дыхание я отмыл хуй от Леночкиного гавна и выскочил в коридор.

Остаток дня обещал быть спокойным и безоблачным, но обещания не сдержал. В одном из соседних цехов пропала сеть. Погасший огонёк на хабе это подтверждал. Я вспомнил, где проходят кабели и мне стало не по себе. Фальшпотолок. Туалет. Сука.
На полу туалета рыдала Леночка. На шее у неё болтался кусок витой пары. Она так и сидела на заблёванном полу, со спущенными трусами и грязной жопой. В глазах у меня потемнело. Я схватил её за руку и поволок в кабинет. «Вот», - орал я, откопав в ящике кусок оптоволоконного кабеля, - «Вот на этом надо вешаться, дура, а не на витой паре. Витуха рвётся, даже от такой тощей дуры как ты, а это – оптика, она прочная. Ясно тебе, ебанатка?! Пошла нахуй отсюда, пока я тебя не прибил!».

Леночка вяло исчезла. Я упал в кресло и перевел дух. Вечер обещал утонуть в алкоголе и начал держать обещание – я махнул полстакана коньяка. Ну что за день такой? Ведь не понедельник вроде. Сука. Какая еще сука снова звонит? На этот раз сеть пропала в дальнем цехе. Оптика. Туда идёт оптика. Оптика… Блядь… Туалет…