Пресс-службе УВД города N. посвящается

Я стараюсь, в общем, довольно просто
смотреть на мироздание. Я понимаю,
что в нем заключена громадная тайна.
Вот смотрите,- прямо напротив окна
птицы гнездо свили! Здорово, да?!
Из диалога Вл. Сорокина
с обозревателем газеты
«Известия»

    Как-то я засиделся за рабочим столом. Как обычно, - занимался арифметикой, высчитывая: сколько газет я прочитал за восемь месяцев безделья; в какую сумму денег государство оценило этот мой бесполезный труд и,- сколько литров спиртного могло пройти через недра моего измученного организма за последние пять лет. Закончил астрономические подсчеты, отложил в сторону свои рукописи. Встал, потянулся и направился к окну. А за окном теплится совсем иная жизнь. Особенно иной её начинаешь понимать, после того как девять часов продремал за офисным столом, заточенный в сонное царство теней (именно так я называл «Управу городского благочиния»). За окном, должно быть, свежий воздух и птички поют? А ещё множество разноцветных машин и непохожих друг на друга людей? Свобода в буквальном толковании слова,- свобода действий и бездействий…
    Отвлекся, совсем забыл, что нахожусь в рабочем кабинете. Повернулся и увидел всё тоже, что наблюдал в течение трёх мучительно долгих лет. Ей богу – не служба, а каторга! Всё те же уебищные лица дремлют за такими же, как и у меня - офисными столами. Но их сроки исчисляются не годами, а – десятилетиями. Вот они сытые рабы, - пускают слюни безразличия в малоинтересные газеты, которые они же и создают (шаблонными методами). Мне вдруг увиделись их несвежие души с ценниками как в «Секондхенде». А небо всё точно такое же, как если бы вы не продались – невольно подумалось мне и, я прикрыл улыбку ладонью. Это я говорю только потому, что путем оперативных комбинаций мне удалось выяснить, что каждый из них – гад и стукач…
    А лица, - лица у них такие, как у девушки, которой кончили в рот, сидя в машине и, она судорожно пытается найти рукоять двери, дабы сплюнуть детородное семя (я знаю как сосет бабье и как глотать бояться малолетки). Мне почему-то отчетливо запоминаются похожие моменты и,- лица, блять,- лица как у людей съевших горсть клюквы и запив всё это дело стаканом лимонного сока. Лица похожие на сухофрукты. Лица похожие на лица жмуров, - долго и натужено умирающих естественной (здоровой) смертью. Лица, изъеденные тоской и тотальным разочарованием от планомерно проебанной жизни, вот!     
    Напротив меня сидит Елена Жэ., про таких персонажей знакомый опер обычно говорит так: «Наберут лохов и пидорасов по объявлению, иных там бездарных ебыдков,- а ведь вместе с ними потом приходиться работать!». Лицо Елены, но очень забавное, как будто она проснулась с тяжелого похмелья от нестерпимой головной боли, ей очень хочется пить, но просто, - невыносимо сильно хочется пить, а на столе только стакан водки и всё, больше ни хуя нет …
    
    Владимир Гэ., пытающийся казаться суровым дядька, с пошлыми усами под носом. Его лицо я так же нахожу - забавным. Оно похоже на то, как ночи средь он проснулся в далекой от дома постели от того, что кто-то неочевидный вталкивает ему в задний проход эрроргированный хуй. Я вижу Володю после душа, как он стоит перед огромным зеркалом и с невыносимым отвращением смотрит на свое несвежее тело, думая про себя: «а ведь еще не всё кончено, я такой пиздатый парень, хоть немножко и пидорас». Тьфу, блять, - нелепость какая…
    
    Наташа Ки., - особа достойная особого разговора. Похоже на то, как маленькой девочкой она любила уходить в дремучий лес, - собирала там всякие грибы и просто, бесцельно шараебилась. Да по неопытности объелась не тех (грибов)…
    Вернулась обратно в свою родную деревушку. Смотрит, а та сожжена под частую. Видит старуха сидит на завалинках с заплаканными глазами. Девочка Наташа подбегает к ней, дергает за руку и, удивленно так спрашивает:
- Бабушка-бабушка. Скажи мне милая бабушка, не уж толь война началась?!
А та ей в ответ так веско заявляет:
- А-а-а-а-а-ааа! Тварь поганая, опять в лес по грибы ходила?! Война уж как пять лет тому назад закончилась!!!
    От этого лицо Наташи стало таким, каким я его наблюдаю и по сегодняшний день…
    
    А вон, в левом углу сидит Татьяна К-ц., особь, заслуживающая отдельного внимания. Значит, дело было так: Ехала она утром на работу и, в автобусе кто-то тайком похитил её кошелек со служебным удостоверением и паспортом. Она поспешила к начальнице, боязливо так прокручивала в голове слова, которые должна была сказать по поводу утраты «ксивы». Боялась, что в наказание её лишат очередной премии, или, того хуже, - объявят выговор с занесением в личное дело. У-у-ууу… Но начальница успокоила Татьяну, мол ничего страшного Танечка, утром я всё равно подписала документы по сокращению штатов, под которые, ты как раз попала, так что, прости, но тебе придётся искать себе новое место работы…
    Сильно расстроенная Татьяна поспешила домой, хотела расплакаться в грудь своему сожителю-алкоголику, поделиться с ним своими переживаниями, отречься от жестокой действительности, спрятавшись в милой сердцу квартире. Как, о ужас,- она увидела, что её дом сгорел! На обгоревших развалинах сидел пьяный сожитель. Он поведал, что болен СПИДом, который подхватил от одной случайной центухи, и которым, вероятно,- заразил и Татьяну. От горя он напился и в пизду спалил родную хату. От услышанного, её лицо сильно изменилось…
    
    Рядом со мной по телефону разговаривает Ольга Дэ, как и все перечисленные лица, она на затмении лет, во многом ограничена, несчастна, в силу чего, - мало кому интересна даже в среде типов бальзаковского возраста. И вообще, надо заметить, - аморфное существо, культивирующее беспочвенность. Из нее, в идеале, получилась бы идеальная тетка-воспитатель для умственно отсталых детей.
    Она стоит с лицом мышки-нарушки, крепко прижав телефонную трубку (размером с её крохотную голову) к своему ушку. Что-то внимательно слушает, моргает глазами – пуговицами. Влюблено смотрит на дебильный лик сына в фото рамочке. Складывается впечатление, что баба Оля ведёт переговоры с невиданным злодеем, разговоры на предмет продажи родины в обмен на абхазские мандарины или иную хуйню. Так еле слышно и пиздит по телефону с бездумным, лишенным эмоций лицом. Видно, что старается не продешевить при продаже, ведь вырученные деньги пойдут на операцию её умственно отсталого чада (вероятнее всего – спасительную лоботомию)…
    
    Есть ещё Саша Ли. И Руслан Пэ.. Нормальные на первый взгляд ребята, похожие на сытых рабов. Их лоховские миниреволюции уже давно прогремели. Они проявлялись в покорении занимаемых ими кресел. Это аморфные безобидные существа, - идеальные инструменты для действующего начальства. У Саши, к примеру, лицо такое, будто бы он накакал в штаны. Так и сидит на одном месте с видимостью дела,- боится вставать. Норовит выйти последним, дабы избежать бесконечных вопросов начальства, у которого лицо холодное и непредсказуемое словно космос. Начальство с перепутанными проводами в голове и всей таблицей Менделеева в крови, плюс, - редкими металлами с далеких метеоритов…
    
    Существует и Галина Пэ., - затянутая в веревочки и ленточки нижнего белья тетка с обвисшими боками,  но в настоящий момент её нет, - она находится на декрете. Дело в том, что в скором времени ей предстоит – разделиться (окатиться). Что ж, будем считать, что производить на свет подобных сучек это единственное занятие, которое у нее хорошо получается. Обычно её лицо, как у комсомольца, которому доверили нести красное знамя…
    
    Внимание! Если вы встретите похожих людей, срочно предпримите попытку по их утилизации, ибо это ошибочные и дефектные образцы человеческого материала. Милосерднее всего будет вывезти их на свалку и поджечь!

    А я так и стою у окна, поглядывая на стрелки часов, начинаю строить планы на вечер. Рабочий день закончен, ступаю домой, задумался и, меня вдруг осенило! Глядя на это безобразие мой внутренний мир,- необратимо рушиться, от чего на моем лице появляются первые черты, характерные для лиц по-тихому проебавших жизнь. Я вспомнил, как сотни раз засыпал за рабочим столом от безделья, просыпался и долго не мог понять - где я?! Вспомнил, как закрывался в туалете и, часами читал запретные книжки (Лимонов, Ерофеев, Сорокин и пр.), вновь просыпался сидя на крышке унитаза. Мои повседневные маршруты были направлены лишь к чайному столику, туалету и столовой. Иные наблюдения были посвящены цветам, что росли на окне. Пищеварительное существование в рамках ебанутых запретов сумасшедших и завистливых людей. Боже, как я начал скучать по работе в угро… Порой, в обеденный перерыв, я спускался к берегу р. Омки и, подолгу сидя на пне, думал о том, как здорово было бы - продолбить прорубь кирпичом и уйти под лед. Уйти навсегда с запиской в кармане: «Да ебитесь вы в рот отморозки!!!». Или, думал о том, как здорово было бы - выпить Цикуты во время торжественного вручения мне очередных погон. Умереть, оставив забавную татуировку в подарок патологоанатому: «набить до отказа собой могилу, это значит - унаследовать землю, это значит – исчерпать терпение»...

П.С. Я не сожалею, что больше туда никогда не возвращался, ибо вырвался из окружения мертвых, - пленивших меня и,- приобрел способность инакомыслия и чистого понимания мира.  На хуй ваше раболепстве, - на хуй!

К.А