«Хорошо там, где нас нет. Но как же хуево там, где мы есть!», Чье не помню.

Букафф, канешна, будет до хуя…
…
А было это уже почти десять лет назад. В 1998 году, как раз в конце июля – начале августа.
Тада я впервые ездил за границу, в Финляндию, к чухонцам. Тада 1 бакс стоил 6 рублей, а финская марка вообще шла один к одному.
В то время я был школьником, и любая значимая летняя хуйня давала шансы получить пятерку по сочинению. Я ее, кстати, получил.
Так вот.
Знакомый финег Матти пригласил моего батю в гости к себе на недельку. Нас, ессна, тоже.
Во время сборов мать постоянно напутствовала, чтобы я вел себя прилично, не бухал и т.п. Я, ессно, клал хуй на ее напутственные пиздюли. Откуда ж я мог знать, что финики меня сами спровоцируют?

Мать, помню, строго запрещала пить и курить. Тока ни хуя из этого не вышло: свою первую сигарету я скурил уже в детском саду, в компании одногруппников. Тогда же и пить начал. Пил каждую субботу после бани с батей «жигулевское», потом «Балтику».
Еще мама запрещала писю теребить, а то вырастет большая… Ма, ну вот нахуя? Один хер она выросла. Канешна, если бы я ее теребил, то она, видимо, выросла бы до внушительных размеров. И можно было бы спокойно гулять по улице и убивать врагов одним ударом елды по башке, а так…

Кароче, собрались, поехали. С фиником был сын. Бля, у него были заебательская бейсболка и футболка с Памэллой Андерсон. В Чухне я заимел такие же, мол, ебитесь вы все кружком, как ежики, со своими Ариями, Пёрдиджами и Ониксами, мне с бабами интересней.

Про унылость наших великорусских равнин, лесов, полей и рек слагают легенды. И ни хуя легенды не пиздят.
Пока стояли на таможне, было решено сходить купить че-нить похавать. В местной тошниловке были такие цены, что мне было не впадлу схавать свой ботинок, но гадам не дать и копейки за их сраные чипсы.

Пересекли границу. И тут все чудесным образом поменялось. Заебательские дороги, мусорки-сортиры на каждом километре или как-то так. Вопщем пиздато. И, блять, в сортирах туалетная бумага, нах! По два рулона для особых засранцев. И олени, кругом пиздрики-олени, не считая местных аборигенов.
Пока ехали, сестра постоянно мотала башкой в разные стороны и ее коса (девичья, блять, краса) все время мне по ебалу, по ебалу…

И сортиры в ихних забегаловках благоустроенные. Не то что в наших: один сраный скворечник и тот под замком – только для персонала тошниловки, а вы срите куда хотите, хоть себе в карман.

По пути побывали на каком-то водопаде нехуевом и в музее камня, тоже видно нехуевого, по крайней мере, по цене.

К вечеру приехали на хутор Матти. Во живут бля! На километры вокруг ни одной падлы-соседа, тока лес и комары. И ебаные олени.
Ну, познакомились, хуе-мое, обмен сувенирами, совместный ужин – лосось запеченный с укропом. Потом чего-то еще хавали, все, бля, вкусное.
С дороги устали сильно, завалились спать. Перед сном смотрели маленько какое-то кино. Эти финики вапще ленивые, нах: фильм пендосский, перевод испанский, а внизу экрана титры на финском, блять. Дружба народов, блять. Мужик там че-то по-своему, переводчик переводит: «Кепаса! Кепаса! Камон!», и внизу какой-то «кирдык-мурдык».

На следующий день познакомились с остальными родственниками Матти – понабежали откуда-то, блять. Я охренел: у Матти пятеро детей. Колхоз, кароче, «Светлый Пук». Тот, что был с нами в машине – старший. Бля, не помню как его зовут, кажись, Пекка или еще как… Остальных ваще не помню, даже приблизительно на лицо, не говоря уже об имени. Имена там у них охуеть какие. Помню, что хозяйку звали как-то …-….-Катарина, тетя Катя, кароче.
Опять же тетя Катя наготовила всякой жратвы… Потом вышли пройтись по территории. Матти предупредил, чтоб в лес не лезли, чужая, блять, территория.
На прогулке от всей схаванной хуйни у меня в животе случилась революция, еле дотерпел до дому. Кишки устроили дискач. Я пулей залетел в сортир. Срал в тридцать три струи, не считая мелких брызг. Вонища была, шо пездец, а освежителя воздуха не было. Сука, неудобно как-то получилось. Я, конечно, хотел отбомбиться в лесочке под сосенкой, но, блять, низя…
По-тихому вышел из сортира, не спалился. Из гостинной видел, как в толкан зашла какая-то из младших дочек Матти, какая-нить Аннике (пизда на прянике, бгыы). Через минуту она вышла, пришла в гостиную и сказала что-то Матти по-финске. Тот рассмеялся и сказал, что кто-то в унитаз кинул дохлую кошку, теперь воняет. А хуйли я-то? Это у них жратва такая! Че съел, тем и воняет, блять!
До ужина резался на плэйстейшене со средним сыном Матти. Тот пошел покурить, я думаю – надо стрельнуть у него цыгарку, мож какие там понтовые, а он мне протягивает мальборо лайтс. Ну хуйле, взял, не со своим же аполлоном палиться.

Вечером Матти замутил какой-то коктейль из водки, фанты и чего-то еще. А-а-а, бля, думаю, а водяра-то наша, вот суки! Ладно, давай сюда свою табуретовку, ща будем ебошить ею печень. Мать даже не пыталась остановить, так что мы с батей и Матти выжрали весь коктейль. Захотелось бате добавки. Хуйня, что у Матти все кончилось. У нас с собой два баллона!
Я проснулся на следующий день часов в десять. Во рту насрали коты, отрыжка воняла фантой. Тошнило. Тут завалился с квадратной башкой Матти и предложил ебануть рассолу. Гавно вопрос, дарагой, наливай.
К вечеру было решено продолжить возлияния, добили последний баллон. Хотелось еще. Так, бля, Матти, заводи свой шишкотряс, поедем в райцентр за бухлом. Да, Матти, да! Да ты не ссы, подъедешь, затаримся и по домам! Главное, чтоб менты ваши не взяли.
И опять все по новой.
На завтра, для разнообразия, Матти решил свозить нас на посиделки на соседний хутор. Там какой-то колхозный празднег был. Наверно навоза в этот год много заготовили, вот и радовались – пир горой, нах. Танцы устроили, твист и куга-буга какая-то. А тут мы! Здрасте, блять, не ждали - картина Репина маслом. Мы органично так рассосались в нехуевой толпе. Я надеялсо закадрить какую-нить чухонку на предмет обмена культурным опытом. Заметил странную особенность: они либо толстые, либо страшные и толстые. А те, что были худенькими, шипели: «Уди нах! Не мешай работать, сопляк!».
Пригласили сплясать за компанию. Я-то танцевать умею тока «фонарики», но делать не хуй, народ просит. В пару мне дали какую-то Берту, блять. Здоровенная дывчина, машина по поеданию пирожков, бля! Я головой ей был как раз по сиське. Памэлла нервно курит.
Короче, Берта и эти охеренно зажигательные польки меня укачали, не помню как отрубился.
Утром долго лежал с закрытыми глазами, соображал что было. Стал осторожно шарить рукой по сторонам, на предмет туши Берты. Никого не нащупав, открыл глаза: лежу у Матти дома, на своей койке. Как болит башка… Кошки, заебали срать уже.

Матти, ебаный извращенец, повез нас в местный зоопарк. По дороге взяли пивка поправиться. Приезжаем и охуеваем: пездатый лес, пездайтый зоопарк, а на входе не хуевая такая башня. И ебучие олени… Сперва полезли на башню. Пока поднимались, я понял, что назад уже ни почем не спущусь, тока если скачусь пузой по ступенькам. А наверху был такой балкончик с видом на панораму. Ахуенная панорама. Мне было интересно попасть плевком в близстоящую будку. Слюни были густые, ветер сильный, кароче, пять раз плевал – не попал. Звуки выстрелов услышали служащие, прибежали, и отнесли меня вниз. Самому хоть не пришлось идти.
Пошли в зоопарк, взяли мороженку. Мороженку помню, зоопарк – нет. И хуй с ним. Для себя, помню, сделал заметку, что в зоопарке не было оленей!
В предпоследний день нашего пребывания Матти повез нас к своим родителям на хутор.
Милые стариканы. Бабуля пекла пироги, дед фтыкал телек. Посреди гостиной стоял стол из дуба – семейная реликвия. За ним еще Ленин в картишке резался, когда не ебал оленей. И тут оленей было до хуя.
На обед был какой-то супец занятный. Одна из дочек Матти попросила перца. А перец по-ихнему «пиппури». Блять, как сестра это услышала, у нее аж суп с носа брызнул. Бля, во была абассака!
Там же, у пенсионеров, в их старом доме внук – племяш Матти - организовал себе мини-притон. Я услышал вопли Кейта Флинта, решил зайти после обеда, типа музычку послушать.
Захожу, смотрю этот племяш – мой ровесник, вместе с Маттиным средним сыном чет курят и пруцца, предложили мне пыхнуть. Так я выкурил свои первые косяки. Было очень смешно: они че-то по-своему пиздят, сами пруцца и у меня лыба на все лицо, аж болело потом…
…
Возвращаясь обратно, попали в нашу родину, как мордой в грязь. Впереди ждал дефолт, но мы об этом даже не подозревали. Очень не хотело возвращаться.

P.S.: Всех с пятницей!