«А хуй ли Рим? Город как город, - говорил Толя. – Ну, типа, поселились мы в гостинице. Пиздатая гостиница. А как-то в говно бухие шли – ебана мать… за гостиницей помойка. Натурально, блядь, кучи мусора, вонь и вооооот такие крысы». После этих слов Толя жестом бывалого рыбака показал нам, какие были крысы. Получалось, что очень большие. Потом он с видом Саши Матросова, не нашедшего в бою подходящего ДОТа, добавил: «Вечный, сука ебана, город… У нас на Борщаге такого срача не бывает, как у них в центре. Ссссуки ленивые…» Про Колизей и подобные мелочи спрашивать было бесполезно: в Риме этот дуболом беспробудно квасил. «Там, прикинь, блядей прямо по ящику рекламируют. Цивилизация…» Пожалуй, только благодаря этой рекламе Толя и понимал, что находится в другой стране.

    Как оказалось, от этого еблана я мало чем отличаюсь. Что я увидел в той Барселоне за две недели? Ни хера. Да и что там теперь смотреть? Все европейские страны походят друг на друга как доски в новеньком заборе. Даже картавые гурманы-лягушатники во всю жрут в мачниках ебаные гамбургеры. Никакого национального колорита… Вон, Миха любил рассекать в черном костюме и красной рубашке. Типа, испанский стиль. Ага. Я за две недели в Барсе не встретил ни одного козла в таком прикиде. И подозреваю, что во всей сраной Испании этому ебучему стилю следуют только деревенские быдляки. Драные гаучо, мать их за ногу…
    Конечно, может и стоило бы выбраться в старый город, раз уж я соизволил посетить другую страну… Соборы там, больницу какую-то знаменитую посмотреть… Только вот зачем? Все равно забуду эти места. А фотки и смотреть не стану. Ну, показал бы пару раз кому-то и все… на хуй, в-общем. Так что вместо соборов я посещал барселонские кабаки и пару клубов.

    Клубы эти… Ебучая денс-культура. Потные, лоснящиеся в свете стробоскопов тела, грохот драмм-машины, мудак-DJ  в здоровенных наушниках, фигуристые PJ’ки ритмично дрыгаются, заводя толпу все сильнее… Меня всегда тошнило от таких мест. Малолетние дебилы в пидорских прикидах и куча дур, вертящих задницами в надежде, что их заметит, отвезет домой и там охуительно трахнет супер-пупер-мегамачо… В барселонских клубах все еще хуже. Парни еще больше смахивают на пидоров, а девчонки одеты как зажатые ботанички. Задницами вертеть не умеют и сами напоминают помесь вороной кобылы и депилированной  шимпанзе. Не зря испашки в Средние Века баб на кострах жгли – сейчас остались одни фригидные лахудры. А современный расцвет толерастии так же успешно уничтожает нормальных мужиков, оставляя одних только метросеков. Так что теперь нормальных баб и мужиков западнее Польши искать даже и не стоит.

    «Через тысячу лет не будет ни парней, ни девчонок – одни дрочилы», - сказал герой культового «Trainspotting». И ведь прав был, мудак рыжий. По крайней мере, про мачо – это не мое наблюдение. Так мне сказала одна девчонка в кабаке, где я глушил водку.
    Она сидела за стойкой и сосала через трубочку какую-то мутно-бирюзовую херь. Вид у нее был как у шлюхи после ночи: уставшая, озлобленная, пытающаяся отгородиться от всех. Особо внимания я на нее сперва не обратил. Просто сел неподалеку и заказал бармену неразбавленной водки. Эти потомки конквистадоров пьют все только разбавленное. Вырождается нация… Я же выдохнул и одним глотком осушил рюмку. Занюхал рукавом и попросил повторить:
    -Una vez más, por favor.
    -Русский, что ли?
    Я обернулся. Она смотрела на меня как литературный критик на написанное говном слово «хуй». Видок у меня и правда был так себе. Я пожал плечами, мол, решай сама, русский я или нет:
    -Киев.
-Аааа, - разочаровано протянула она. – Хохол... А я из Воронежа.
-Круто, - кивнул я и отвернулся. Такие унылые козы мне в хуй ни вперлись, а бармен уже поставил передо мной вторую стопку.
    Девчонку же явно задело, что какой-то небритый мудак в каличном свитере ее игнорирует. Она сделала вид, что только из человеколюбия, крайней необходимости и легкой тоски по родной речи снисходит до меня:
    -У тебя есть курить?
    -А тут  разве можно?
    -А разве нет?
    -Ну как,.. - я слегка откинулся, чтобы можно было достать из кармана сигареты. – У нас уже нельзя по закону.
    -У нас, - повторила она. – Давно здесь?
    -Дней пять.
    -Турист, - она достала из мятой, еще в Киеве купленной пачки «честера» сигарету. – Говоришь, вроде, чисто, почти без акцента… А что тут написано? – она ткнула кукольно-розовым ногтем в надпись.
    Я развернул пачку и прочел вслух, сразу переводя на русский:
    -«Курение вызывает зависимость, не начинайте курить».
    -Теперь так пишут?
    -Ага, - я поднес к сигарете зажигалку. – Теперь разное пишут. Про беременность, про сердечно-сосудистые… Например, когда мне дают пачку с надписью «вызывает импотенцию», я прошу поменять на «рак легких».
    Пару секунд она смотрела на меня как на дауна. Потом до нее дошло. Она хохотнула.
    -Вот так у нас теперь с сигаретами. – Я спрятал пачку обратно. – Стас, кстати.
    -Яна, - охотно ответила она. Явно сменила гнев на милость.
Я еще раз оглядел ее. Уже пристальнее. Она была очень даже ничего. Милое личико с остреньким носиком. Под кофтой приличная грудь. Под джинсами и высокими сапожками угадывались длинные ровные ноги. На четверку детка. Учитывая красоту здешних кобылок – на четверку с плюсом.
-А ты ничего так парень… с язычком.
-Ты тоже, вроде, с ротиком девочка… Сядем? – кивнул я на ближайший столик.
-Давай.
    От напускного похуизма не осталось и следа. Милая девчонка. Немного заебанная жизнью среди аборигенов. Бывает. Я даже не делал вид, что слушаю ее треп, а действительно слушал. Обычная, по сути, история. Жила она в Барселоне уже третий год. Вылетев с третьего курса, приехала сюда работать няней. Потом продлила контракт. Ее бесили испанцы: слабовольные дрочеры и конченые рационалистки с инженерными калькуляторами вместо мозга. Но уезжать обратно не торопилась – здесь хорошо платили. По-моему, она еще и боялась возвращаться домой. Впрочем, меня это никак не касалось…

    Когда через полтора часа после знакомства, в моем номере, она задорно скакала на моем же члене, охая и ахая так, что портье могли вызывать мусоров, я готов был петь дифирамбы всем тем мудакам, что живут в слабосильной Европе и своей слабостью выращивают у девчонок тягу к членам таких распиздяев как я… Славься Европа! Славься! Слався! Слаааааавсяааааааа!!!
    …на утро ее в номере уже не было. Я спокойно, без особой нужды, проверил: не пропало ничего. Да и не могла она украсть. Не для того она оказалась в моем номере. Почему она ушла, пока я еще спал  я так и не понял. Да и не пытался понять.
    «Здесь ты меняешься, назад пути нет», - сказал уже в аэропорту, за несколько минут до посадки Андрей… Андрей был тоже киевским. Учился с Гриней в одной группе. Года четыре назад ему представилась возможность, и он свалил Барсу, где и осел. Мне же пришлось поработать посыльным. Тупость, конечно. Все эти гостинцы старым друзьям, но Гриня очень просил. Не знаю, что было в той коробке: фляга с перцовкой, пакет дубаса, фото группы…мне было глубоко параллельно. За три дня до отъезда я позвонил Андрею, и мы забились на семь часов у какого-то торгового центра… забыл название.
    Он опоздал на несколько минут. Пока я ждал его и курил, мне вдруг показалось. что все это: восковой свет фонарей, шум машин, торопливо вышагивающие люди, крупинки снега падающие с фиолетового неба – все это… мое… Нет ни границ, ни стран, ни расстояний. Есть только я и то, что будет вокруг меня всегда. Мой фон… Все это было в Киеве, есть здесь, будет еще где-то…
    -Стас? – раздалось рядом, прерывая глупые мысли.
    Рядом стоял молодой парень в сером пальто.
    -Да…
    -Андрей, - протянул он сухую руку. – Я немного опоздал…
    -Да нормально… вот…
    Андрей взял коробку.
    -Спасибо. Ему передашь? Я там помню, он любил всякие такие ништяки…
    Его передачка была маленькой: с пачку сигарет или мобильный.
    -Да без проблем…
    А потом мы стояли и не знали, что делать дальше. То, для чего мы встретились, было сделано. Говорить нам было не о чем. Сразу уйти казалось нетактичным. Андрей закурил и посмотрел куда-то вверх. Потом глянул на меня:
    -А ты Гриню давно знаешь? – спросил он без интереса.    
    -Да не… Года два… я с его сестрой встречаюсь.
    -А, с Ленкой… и как она?
    Я пожал плечами:
    -Нормально. В инязе учится.
    -Да, - задумчиво кивнул Андрей. – Она любила языки… А Гриня как?
    -Да тоже вроде ничего. Работает теперь…
    Андрей отстранено смотрел на асфальт:
    -Давно я их не видел… А ты надолго сюда?
    -В пятницу уже назад.
    -А…
    Наступило молчание. Мимо топали люди, по дороге ехали машины, раздавалась чья-то быстрая речь, а мне казалось, что я слышу, как потрескивают наши с Андреем сигареты.
    -А ты так ни разу в Киеве не был после отъезда? - вдруг спросил я. Уж очень убитый вид у него был.
    Андрей покачал головой:
    -Зачем? Только нервы портить сраной ностальгией. Родители каждый год приезжают, брат еще чаще… Может, и он сюда переберется… Дурак. – Тут он спохватился, понимая, что уже скорее мыслил вслух, чем говорил со мной.  – Слушай, Стас, давай накатим?
Сперва мы накатили в каком-то кабаке. Несмотря на будний день, народу там было достаточно. Да и цены не радовали глаз, так что вскоре мы перебрались к Андрею на квартиру. К тому времени мы уже были чуть ли не самыми закадычными друзьями. Особенно оживился Андрей. Он постоянно рассказывал то о местных тупизднях, то спрашивал про Киев. Больше, конечно же, говорил. Словно наслаждался возможностью изъясняться по-русски. Впрочем, тут было что-то другое. Более глубокое. Мы были из одного мира. Росли в одном городе, смотрели одно и то же по телевизору, играли в одни игры… Мечтали о похожем… Хотя нет, все было еще глубже. Не зря же воронежка Яна так вцепилась в меня тогда…
А потом мы за каким-то хером поперлись на улицу. Мы шли в обнимку, каждый держал в руке по бутылке вина. Мы пели «Пачку сигарет» и «Черный ворон». Больше общих песен у нас не оказалось. Прохожие благоразумно переходили на другую сторону улицы… Хорошо еще, что Андрей жил в приличном районе: на окраинах жили всякие черножопые ублюдки, от которых испашки сами шарахаются.
    -Стас, ты себе представить не можешь, какие тут ебланы живут. Это пизда… петухи ебучие. Они только на первый взгляд гордые и выебистые, а на самом деле ссыкуны и задроты.
    Он отхлебнул и продолжил:
    -А бабы тут с яйцами. Мужиков на хую вертят я ебу как… Стервы драные… Если бы не они – эти бы мудаки давно бы трахаться перестали, блядь, потому что они дристуны и пидоры. И ссыкливые, я ебу… Смотри…
    Он увязался за тремя какими-то парнями и крикнул им по-испански:
    -¡Maricones! ¡Me cago en vuestros muertos! ¡Me cago, comemierdos!1
    Трое мудаков оглянулись и ускорили шаг.
    -Ссыкуны ебучие, - процедил он и снова крикнул на испанском. – ¡Vuestros madres me chupaban la polla! ¡Y padres comían la mierda! ¡Cabrones jodidos!2
    Я вяло попытался его успокоить, но Андрей вошел в раш. Он отмахнулся от меня и крикнул уже конкретно рыжеволосому пареньку:
    -¡He, tú, aborto de pelo rojo! – вслед за словами полетела почти пустая бутылка. – Eres rojo porque tu madre es zorra. – Я вспомнил, что значит «zorra» в Испании и оценил каламбур. – Su boca cuesta un euro. Sé…3
    Парня это добило. Он обернулся. Его дружки остановились чуть дальше. Здоровые лбы, они легко могли бы навешать нам люлей… но боялись… Андрей подошел к парню вплотную, и, глядя  глаза, тихо, но очень твердо сказал:
    -Sí, un euro. Y el coño – dos. Toda mi calle jodía a esta puta.4
    Рыжий смотрел на Андрея из-подо лба. Тихо процедил:
    -Tapate la boca, gilipollas jodido.5
    Андрей оскалился, словно хвастаясь белыми ровными зубами:
    -¿Y si no?6
    Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Парень сдался первым:
    -Piojo, - сказал он, плюнул в сторону и быстро пошел к приятелям. Они снова заторопились… подальше от нас.
    -Гнида, - ухмыляясь, повторил за ним Андрей по-русски и крикнул ему вслед. - ¡Pedorro! ¡Vete a la mierda y que te dan por culo ahíiiiiiiiii!7
    Потом он повернулся ко мне и виновато пожал плечами. Закурил и сказал:
    -Видишь… я ему столько всего наговорил… а он… Ты извини, чувак… Что-то я сегодня… Перебрал…
    Только сейчас я заметил, что он говорит с легким, почти неразличимым акцентом. Испанским акцентом…
    Через три дня Андрей подкинул меня на своем «Фиате» до аэропорта. Он был молчалив и серьезен. Возможно, все стыдился той стычки на улице. Мне же было плевать.
    -А не тянет вернуться? – спросил я за несколько минут до посадки, когда мы пили кофе.
    Андрей смотрел на столик:
    -Нет… тут просто… Сперва ты думаешь, что здесь лучше и уезжаешь. Понимаешь, что ошибся, но думаешь: «Ничего, вот устроюсь здесь как надо, и все будет пучком». И снова ошибаешься. И рад бы вернуться, да только… только сам себя уже приковал к этому городу. Так что уже и не вернешься. Да и не за чем это. Здесь ты меняешься, назад уже нет пути.
    А потом пришло время садиться на самолет. Перед самой дверью я обернулся и махнул ему рукой. Легко и радостно. Я оставлял за спиной Барселону, которую еще две недели назад так любил.

1 Пидоры! Я срал на ваших предков! Срал, говноеды!
2 Ваши мамы мне хуй сосали! И отцы говно жрали! Ебаные козлы!
3 Эй, ты, рыжий ублюдок! … Ты рыжий, потому что твоя мать – лисица (шлюха). … Ее рот стоит один евро. Я знаю…
4 Да, один евро. А пизда – два. У меня вся улица ебала эту шлюху.
5 Заткнись, мудак ебаный.
6 А если нет?
7 Бздло! Иди на хер, и пусть тебя там выебут в жопу!