Мне ничего не остается, кроме как уныло ковыряться в гугл мап. Шарик маленький, «трехмерный», высота камеры – шестьдесят две с половиной тысячи километров. Если на эту высоту взлетит космонавт – полторы длины экватора, по-моему – он сможет закрыть Землю сигаретной пачкой. Интересно, что будет, если закурить в невесомости?
Я терзаю скрол, шарик приближается, будто космический корабль со всей дури несется навстречу земной поверхности. О, Москва! А где я?
Нахожу червячок своего дома на севере, недалеко от МКАД. Ближе, еще чуть-чуть… в третьем подъезде – это если сверху вниз считать – обитаю я. Интересно, что я делал в тот момент, когда спутник снимал мой дом? Дрочил в ванной? Забивал косяк? Отсюда не видно.
Неожиданно появилась идея. Скролим километры, крутим Землю на юг, чуть-чуть берем на восток… живет моя отрада на правом берегу…
Расстояние между метками – 97416437 см. Длина хуя – 17 см. Итого – пять миллионов семьсот тридцать тысяч триста семьдесят восемь хуев плюс один после холодного душа. Или – двенадцать миллионов сто семьдесят семь тысяч пятьдесят четыре сигареты плюс одна сигарета на двоих.
Не так далеко, думаю, в масштабах Вселенной.
Шестьдесят тысяч блоков сигарет – и вот она, моя ненаглядная Танечка, сука, вывернувшая наизнанку мой мозг, мое сердце, мое тело и мой бумажник. Прошуршала по жизни хвостатой кометой и скрылась в двух шагах от Ворошиловского проспекта города-героя Ростова. Пять миллионов семьсот тысяч эрегированных хуев ей в пизду, рот и жопу за этот опрометчивый поступок.
Но мне не станет легче.
Боря хрипит и сучит ногами в ванной, пытается подняться. Хуй там. Перерезаны сухожилия над пятками и сзади колен. То же самое – в подмышках и на локтевых сгибах. Аккуратно перекушены бокорезами сухожилия на шее. Вместо кляпа – борькин собственный хуй торчит изо рта, для верности залепленного скотчем.

Танечка… Ну вот нахуя тебе этот Боря? Не самец, не папик, на гитаре играет хуево, и ни разу за три года не смог найти приличной ганжи. Ноль, осклизлая пылинка на дряблом теле цивилизации.
Ты же могла родить мне детей. Троих. Или двоих. Мальчика и девочку. Как ты теперь сделаешь это с отрезанными сиськами, торчащей в пизде статуэткой Дзержинского и распиленным ножовкой горлом? А твои глаза. Ты знаешь, когда ты широко распахивала глаза в момент оргазма, у меня без преувеличения кружилась голова, потому что в глазах твоих я терялся и исчезал, появляясь вновь уже опустошенным и обессиленным. А сейчас из правого глаза торчат маникюрные ножницы, из левого – шариковая ручка, купленная в переходе под Буденовским за шесть рублей.
И мне ничего не остается, кроме как уныло ковыряться в гугл мап. Живешь ты на… Жила ты на третьем этаже трехэтажного дома, выпрыгивать из окна бесполезно. Дон – закован в лед, утопиться не получится. У меня нет даже паршивого ПМ, чтобы застрелиться. Зарезать себя – впадлу, нож в твоей блядской и бориной ебланской крови. Можно пойти на Ворошиловский мост и сигануть вниз, ебалом об лед – да неохота. Интересно, человек испытывает невесомость, когда летит с высоты метров сорок? Интересно, что будет, если закурить в невесомости?
Расстояние между метками – пятьсот двадцать шесть морских миль. Кончаются сигареты.
Пожалуй, я пойду, Танечка. Извини, что так получилось.
Боря, не плачь.

Ночью над Ростовом пиздатые крупные звезды. Кажется – протяни руку, и звезда заискрит в ладони, яркая и равнодушная.
Интересно, сколько до дома в парсеках?