Все события, персонажи и географические названия в рассказе являются вымышленными.

В пятницу вечером Роман Михайлович Деловой, заместитель генерального директора ООО «Лесотундра», был чертовски зол. Он метался по всем пяти комнатам своей квартиры, сверкал глазами и орал на жену, брызжа слюной:

- Что значит, не знаю, где? Что значит – не знаю, я тебя спрашиваю? Ты за порядком смотришь, или как? Развела бардак, понимаешь ли! Вспоминай, куда ты их дела?

Милена Артуровна Деловая, урожденная Губерман, полулежала на диване в гостиной, глядя в экран новенького плазменного телевизора, и на вопли мужа не реагировала. Подобное ее безразличие еще больше заводило и так уже достаточно взбешенного супруга. В конце концов, Роман Михайлович не выдержал, подлетел к телевизору и выдернул из розетки сетевой шнур. Экран погас, в наступившей тишине слышно было тяжелое хриплое дыхание мужа и голодное бульканье в животе жены, сидевшей на очередной диете.

- Милочка, ну вспоминай, куда ты их дела? – Роман Михайлович решил зайти с другой стороны и сменил тон. – Ну ты же у меня хозяйственная, наверняка положила куда-то, чтоб под ногами не мешались, и забыла. Неужели не помнишь?

Милена Артуровна вздохнула, всем своим видом демонстрируя покорность судьбе и томно указала наманикюренным пальчиком в коридор:

- Глянь там, на антресолях над шкафом. Если мальчишки, конечно, не утащили куда…

Роман Михайлович рысцой стартанул в указанном направлении, загремел в коридоре табуреткой, нашел, наконец, искомое и восторженно завопил:

- Милочка, ты просто душка у меня! Дай я тебя расцелую!

Однако его супруга презрительно передернула плечами и ушла в ванную комнату, делать омолаживающую маску.

- Эх бляха-муха… - Роман Михайлович слез с табуретки и поплелся на кухню.

Что же искал он с таким рвением в этот поздний час? Да сущую безделицу – свои болотные сапоги 44 размера. Дело в том, что завтра утром Роман Михайлович собрался на рыбалку. Его приятель, начальник отдела сбыта в той же «Лесотундре», минувшим днем предложил ему махнуть порыбачить на Авачу, с ночевой, намекнув при этом, что горючего будет достаточно, да и вообще, от жен пора бы отдохнуть немножко. Перспектива попить водочки под ушицу, да еще и без супруги, презрительно фыркающей каждый раз, когда он наполняет стопку, показалась Роману Михайловичу весьма заманчивой, он, разумеется, тут же дал согласие. И вот теперь, вечером, был самый разгар сборов. В коридоре уже стоял рюкзак с уложенными в нем припасами, два спиннинга, теперь к ним присоединились всего раз надеванные, пахнущие резиной болотники, к изнанке одного из которых аккуратист Роман Михайлович подклеил белый ярлычок со своими именем и фамилией.

В шесть часов утра, как и было договорено, Роман Михайлович на своем «Сафарике» подкатил к дому, в котором проживал Дмитрий Дмитриевич Дермидонтов, тот самый приятель, пригласивший его культурно отдохнуть на речке, и принялся сигналить, наглым образом нарушая мирный субботний сон жильцов. Через пару минут из подъезда, ведя на поводке немецкую овчарку, вышел высокий и худой мужчина в ярко-красной куртке и джинсах. На плече он держал рюкзак, а в другой руке сжимал спиннинг с навороченной японской катушкой.

- Ромыч, салют! – весело приветствовал он Романа Михайловича, укладывая на заднее сиденье свое барахло.
- Здорово, Димыч! Гансик, малыш, привет! – в тон ему ответил тот. – Как настроеньице?
- Да просто суперски! Обожаю рыбалку!
- Да, рыбалка это ве-е-ещь…

Дмитрий Дмитриевич посадил собаку на заднее сиденье, сам уселся на пассажирское место рядом с водителем, и машина рванула по пустынным утренним улицам к окраине города. Минут через десять город остался позади, джип понесся по объездной дороге, соединяющей областной центр и соседний районный городок. Солнце уже встало, его косые лучи падали на машину сзади, видимость была прекрасная, на небе не облачка, и вообще день обещал быть великолепным. Димыч дремал под мерное рычание шестицилиндрового мотора "Сафарика", а Ромыч знай себе давил на педаль газа.

После очередного поворота примерно в полукилометре впереди на правой обочине показалась фигура человека, женщины, судя по длинным развевающимся на ветру волосам. Она держала руку в характерном жесте голосующего на дороге. Роман Михайлович сбросил скорость и локтем толкнул приятеля.

- Что такое? – встрепенулся тот.
- Вон, смотри, девка на дороге голосует. С дачи, похоже, возвращается. Может, подвезем?
- Девка? – переспросил Димыч. – Девка это хорошо. Молодая хоть?
- Да не видно пока что, сейчас, подъедем поближе…

Джип тем временем плавно остановился у обочины, метров десять не доехав до голосующей незнакомки. Роман Михайлович опустил стекло, высунулся из окошка и призывно махнул рукой – залезай, мол. Та закинула на плечо сумочку и заторопилась к джипу. На вид ей было лет восемнадцать: невысокая, худенькая, сероглазая, с гривой длинных светлых волос. Одета она была явно не для дачи: короткая юбочка, топик и босоножки на длинных загорелых ногах.

- Проститутка? – размышлял Роман Михайлович, наблюдая за тем, как девушка приближается к машине. – Или просто с дачи после куража возвращается?

Девушка открыла заднюю дверцу джипа и отпрянула, увидев на сиденье собаку.

- Не пугайтесь, Ганс у меня добрый, - поспешил успокоить незнакомку Димыч. – Ганс, свои!

Собака тут же завиляла хвостом.

- Ну, вот видите? – заулыбался ее хозяин. - Залезайте скорее, пока он на улицу не выскочил.

Ромыч вышел из машины и галантно подал руку, девушка оперлась на нее и забралась в машину, при этом ее короткая юбка задралась, мелькнули белые трусики. В штанах у Романа Михайловича что-то зашевелилась, в голове замелькали картинки, одна соблазнительнее другой. Он захлопнул за нежданной пассажиркой дверцу, вернулся на водительское место, и через минуту мощный джип снова катил по дороге.

Познакомились. Девушку звали Таня, она была студенткой одного из местных институтов, а на дороге поутру оказалась вот по какой причине: накануне за ней заехала компания подруг, буквально силой вытащила ее из дома и увезла на дачу, отмечать чей-то день рождения. Таня не успела даже предупредить родителей, сотовая связь в дачном поселке не действовала, а потом у мобильного вообще села батарейка. Немного выпив и потанцевав, девушка отправилась спать, а с первыми лучами солнца уже шла через поля к дороге, чтобы вернуться домой пораньше.

- Сердце у мамы слабое, волнуется она, - пояснила Таня.
- Вы, Танюша, очень хорошая дочь, - похвалил ее Роман Михайлович, - мои лоботрясы сутками дома не ночуют, плевали они на мамино здоровье…
- А вы куда едете так рано? – сменила тему разговора девушка.
- Да вот, на Авачу решили смотаться, порыбачить, от семей отдохнуть, - пояснил Димыч.

Разговор как-то сам собою утих, тишину нарушало только радио, передающее попсовые шлягеры. Впереди показалась автозаправка. Роман Михайлович включил поворотник, скинул газ и вкатил под козырек автозаправки, остановившись рядом с колонкой, помеченной АИ-95.

- Димыч, пойдем поможешь, шланг подержать надо, - позвал он спутника.

Тот взглянул недоуменно, но все-таки вылез из машины. Роман Михайлович поманил его жестом в сторону и вполголоса начал что-то говорить, время от времени кивая головой в сторону джипа с сидящей в нем Татьяной. Димыч, похоже, сперва не соглашался с приятелем, но тот нашел-таки аргументы для убеждения. Наконец, мужчины ударили по рукам и разошлись – Ромыч пошел к окошку, оплачивать бензин, а Димыч направился к джипу, открыл крышку бака и вставил туда топливный шланг.

Через несколько минут джип покинул заправку. Друзья-рыболовы загадочно переглядывались и перемигивались. Впереди показался городок Елизово.

- Ребята, вы меня на любой остановке высадите, я доберусь, я в центре живу, там недалеко.
- Ага. – ответил Роман Михайлович и заблокировал с водительского пульта все окна и двери. – А может, прокатишься с нами, Танечка, отдохнешь? Мы ребята мирные, не обидим, а там, глядишь, и рыбки домой принесешь.
- Нет-нет, что вы, Рома, мама же волнуется… Да и вообще, я девушка порядочная, с мужчинами на отдых не катаюсь. Остановите машину, пожалуйста, мне уже пора выходить.

Роман Михайлович только улыбнулся и добавил газу.

Таня начала понимать, что влипла. Она попыталась открыть дверцу, потом окно, но все было тщетно. Заплакав, девушка стала умолять отпустить ее к маме, потом попыталась угрожать милицией, какими-то друзьями, которые за нее вступятся…Димычу все это быстро надоело и он отдал Гансу короткий приказ. Собака зарычала. Таня вжалась в угол сиденья и боялась пошевелиться, только хлюпала носом и часто моргала, стряхивая слезы с длинных ресниц.

Джип стрелой пронесся через спящий городок. Роман Михайлович включил радио погромче и еще добавил газу. Примерно через час "Сафарик" свернул с асфальта на проселок и закачался на ухабах, пробираясь по бездорожью к сверкающей впереди и внизу Аваче. Димыч, уже бывавший в этих местах раньше, подсказывал Ромычу, куда повернуть. Наконец, машина добралась до берега реки. Роман Михайлович разблокировал двери, повернулся к плачущей девушке и спокойно сказал:

- Бежать не советую. Ганс не любит, когда от него убегают. Пойдем лучше, поможешь с закуской, да и выпить бы тебе не мешало, чтоб расслабиться. Ну, чего сидишь, дуреха?

Таня выбралась из машины, понимая, что бежать вряд ли удастся.

- В туалет можно сходить? – робко поинтересовалась она у мужчин, выгружавших свои вещи из джипа.
- Да сходи, милая, какие проблемы. Только далеко не отходи, а то Ганс может решить, что ты побег готовишь.

Сделав свои дела, девушка вернулась к машине. Ромыч вручил ей пакет с едой и посудой.

- С тебя закусон, Танюха! – весело скомандовал он. – Будь умничкой и ничего с тобою не случится, обещаю.
- Серьезно, Танька, все будет в норме, - присоединился к нему Димыч.

Девушка покорно принялась за сервировку. Покончив с ней, она присела на бревно, не зная, что делать дальше. Мужчины же тем временем развели костер и поставили палатку. Затем Ромыч достал из переносного холодильника запотевшую бутылку какой-то дорогой импортной водки и позвал Таню:

- Пойдем, красавица, перекусим. Да прекращай ты трястись, мы люди мирные, ничего с тобою не случится, говорю!

Татьяна уселась на складной стульчик рядом с походным столиком, на котором сама только что расставила нарезанную колбасу, сыр, хлеб, овощи, какие-то салаты в прозрачных пластиковых контейнерах… Димыч разлил водку в два стаканчика, повернулся к Тане:

- Будешь?
- Нет, - тихонько ответила та. – Я водку не пью.
- Ну как знаешь, - пожал плечами Димыч. – я б на твоем месте выпил, стресс хорошо снимает. Может, все-таки налить?
- Нет, не надо. – снова отказалась Таня.

Мужчины выпили, закусили, снова выпили, покурили, выпили еще, бутылка стремительно закончилась, Ромыч принес другую, Таню попросили подрезать колбаски и хлеба. Мужчины вели себя все громче и развязнее. Димыч нырнул в джип, включил музыку и, пошатываясь, подошел к девушке:

- Потанцуем?
- Я не танцую, - отшатнулась от него Таня.
- Не выпендривайся, подруга, - неожиданно грубо процедил тот сквозь зубы. – Все будет, как я скажу. Потанцуем?

Таня вдруг отчетливо осознала, что попала в конкретный переплет. Пока мужчины были трезвыми, оставалась хоть какая-то надежда на их порядочность или хотя бы страх наказания. Алкоголь в крови сделал их бесстрашными и безрассудными. По спине у Таню пробежали мурашки. Не зная, как быть, она вдруг решительно взглянула в пьяные глаза Димыча и заявила:

- Потанцуем. Но сперва мне надо выпить!
- На брудершафт? – заулыбался тот.
- На брудершафт. До дна!
- А со мной на брудершафт, а, Танюшь? – Ромыч нетвердой рукой протянул в сторону девушки свой стаканчик, расплескивая содержимое на траву.
- И с тобой, малыш, тоже!

Димыч плеснул водки в пустой стаканчик, во второй налил сока и подал оба Тане. Потом подвинулся ней поближе и подмигнул мутным покрасневшим глазом:

- Ну давай, за встречу! Чин-чин!

Таня и Димыч переплели руки и выпили. Точнее, выпил только Димыч, Таня лишь смочила губы. Димыч выпил, крякнул и полез целоваться, воспользовавшись этим, девушка вылила водку и, как бы ей не было противно, ответила на поцелуй. Потом процедура повторилась, теперь целоваться пришлось с Романом Михайловичем. Водку Таня все так же ловко вылила.

- Ну что, ребята, потанцуем? – изображая из себя слегка захмелевшую, девушка повела плечами по-цыгански, так что высокая грудь заколыхалась под топиком.
- Давай-давай! – захлопали в ладоши мужчины.

Таня схватила их обоих за руки и потащила в центр поляны. Подпившие мужики неуклюже переминались с ноги на ногу, и откровенно пялились на стройные  танины ноги, чуть ли не облизываясь, как коты при виде сметаны. После танца опять выпили на брудершафт, снова танцевали, теперь уже медленный танец, по очереди приглашая девушку. Ромыч и Димыч были порядком пьяны, а Татьяна – трезва, как стекло. Всю водку, которой ее, не скупясь, потчевали, она умудрялась незаметно выливать.

Стемнело. Димыч после очередной рюмки залез в палатку и захрапел, но Ромыч пока что держался. Похоже, желание оттрахать свою пленницу-гостью было у него сильнее опьянения. Он все настойчивее прижимал к себе девушку, похлопывал ее по ягодицам, попытался даже залезть ей под топик, но Таня остановила его:

- Подожди, мне надо еще выпить, для храбрости. Есть пиво?

Пиво нашлось, запасливый Димыч прихватил с собою пару полторашек на опохмел души.

- Ромочка, а давай пивка с тобой на брудершафт? А? – девушка многозначительно подмигивала и стреляла глазами.
- Давай… Ща только, отолью схожу…

Ромыч скрылся в кустах. Таня быстро открутила пробку с бутылки, вылила примерно половину, часть себе в стаканчик, остальное на землю, и принялась торопливо вливать в пивную бутылку водку, которой на столе оставалось еще немало. Когда пьяный кавалер, икая, вернулся к столу, ерш был готов, Таня наполнила им большой пластиковый стакан, который и протянула Ромычу:

- На брудершафт! За любовь!
- Ага, - разулыбался тот. – поехали!

Таня немного переборщила, добавляя водку в пиво. Будь Роман Михайлович трезвее, он заподозрил бы неладное, а так только поморщился, сплюнул в костер и проворчал:

- Бодяжат пиво всякой дрянью, козлы!

Таня хлебнула пива из своего стаканчика, потом села на бревнышко, закурила две сигареты, одну протянула севшему рядом Ромычу. Того после ерша начало стремительно уносить в неизведанные дали, несколько затяжек табачным дымом довершили дело. Сигарета выпала у него из пальцев, глаза закрылись, он повалился набок и мгновенно захрапел прямо на траве.

Полдела было сделано, мужчины на время отключились. Но Таня понимала, что они рано или поздно проснутся, и, разозленные своей неудачей, помельные, неминуемо сделают с нею то, ради чего и притащили ее на этот "пикничок". Надо было что-то решать. Можно было, конечно, рвануть сквозь лес подальше от этой полянки. Но куда идти? Места совершенно незнакомые, от дороги, как помнила Таня, они на джипе добирались к реке около часа, значит пешком идти придется полночи, да еще и по темноте. К тому же был Ганс, который почти весь день проспал в тени джипа, лишь изредка подходя к столу, чтобы поклянчить колбаски. Ганс-то уж точно не отпустит ее никуда, Димыч так и не отменил своей команды сторожить Таню…

Таня машинально налила себе водки, выпила. Вместе с теплой волной, прокатившейся по пищеводу, пришла идея: если она не может убежать от своих похитителей, надо от них избавиться. Никто не знает, что она сейчас на берегу Авачи, ее ищут либо в городе, либо в районе дач, где ее видели в последний раз. Но как поступить с пьяными мужчинами? Мысль об убийстве пугала. Однако, делать было нечего, еще меньше хотелось быть изнасилованной во все дыры двумя здоровенными мужиками, а то еще, чего доброго, и кобелем впридачу. И не факт, что после этого ее отвезут домой, а не притопят наскоро возле бережка, привязав камень на шею…

Таня решилась. Стараясь не шуметь и двигаться плавно, она подошла к джипу, открыла дверцу багажника и с трудом вытащила из нее канистру с бензином, одну из двух, замеченных еще днем, когда она сидела напротив рычащей собаки. Открыв канистру, девушка принялась поливать бензином джип, Собака угрожающе заворчала, но Таня не обратила на нее внимания. Закончив поливать джип, она налила дорожку из бензина до палатки, облила ее по кругу, заглянула внутрь, облила одеяло, на котором спал Дивыч,  самого Димыча, затем стол с остатками пиршества и спящего на траве Романа Михайловича. Тот зашевелился во сне, потревоженный запахом бензина, поэтому Таня заторопилась,  расплескивая бензин, куда попало. Наконец, канистра почти опустела. Таня отошла к краю полянки, оторвала с ближайшей березы полоску бересты и чиркнула зажигалкой.

Пламя метнулось красно-синей змейкой по траве, добралось до палатки, мгновенно ярко вспыхнувшей, перекинулось на спящего Ромыча, а потом добралось до джипа. Таня наблюдала за всем этим из перелеска, куда поспешила отбежать, едва вспыхнул бензин.

Завыл Ганс, раздались вопли, из палатки выскочил пылающий Димыч, в огне заметались силуэты, пьяные мужчины пытались сбить с себя пламя, и в это время рванул "Сафарик". Взрывная волна швырнула в реку воющего от страха пса, сбила с ног мечущихся в огне мужчин и едва не сорвала горящую палатку. Не став дожидаться окончания "огненного шоу", Таня направилась прочь от реки по едва различимой в отсветах пожара дороге…

***

Милена Артуровна не сумела опознать в обгоревшем до костей покойнике своего без вести пропавшего мужа. Догадаться, что это и есть ее супруг, можно было лишь по надписи "Роман Деловой" на аккуратно подклеенном к изнанке полусгоревшего болотника когда-то белом ярлычке…

Кстати, Татьяна так и не добралась домой к маме… Уже под утро ее, измотанную после бессонной ночи, проведенной в лесу, подобрали на дороге какие-то полупьяные местные подростки на "жиге-копейке", завезли обратно в лес, где и выебли по очереди, сопровождая насилие побоями и издевательствами. Во всяком случае, именно такой версии придерживается следователь, которому поручено дело об убийстве несовершеннолетней Татьяны З., чей труп был выловлен из реки в районе поселка Раздольный.


22.01.2008
http://elendolina.ru