Я к тебе приходил в эротическом сне,
Соблазнял всем чем мог, танцевал до рассвета,
Ты в мистерии сна отдалась по весне,
Мы расстались тогда, когда кончилось лето.

Но до этого времени наши тела,
Принимали всю ночь полигоны любви:
Сеновал, подворотня, площадь стола,
Парка Горького спинка садовой скамьи.

И в высокой траве, и в пене волны,
Чердаки, комнатушки, баньки, подвалы,
Я жалел об одном -  коротенечки сны:
Вверх смотрел мой снаряд, оставались запалы.

Я хмелел от вина твоих преданных глаз,
Ты сходила с ума от безумных фантазий,
Словно пёс я бросался, услышавший «Фас!»
И в тот миг был противником всех полигамий.

Мы могли быть рекламой у джинсов Levi's,
Так прочна была сила наших обьятий,
Квентиссенцией Girls из девичника Spise
Ты иконой была, нет!!! немножечко святей.

Я как в космос в тебя проникал кораблём,
В твоём космосе был лишь одним космонавтом,
Как же трудно разлуку терпеть было днём,
Чтобы вновь половым, фантастическим актом
Разнести этот мир…

Ты грустила когда приближался рассвет,
Сон кончался невыносимою мукой,
Жизнь дневная была словно тесный корсет,
Сотворённый для пытки жестокою скукой.

Сколько раз ты лежала – взгляд в небеса,
Губы в кровь искусав, ободрав свои локти,
И молила судьбу: «Ну, ещё пол-часа!»,
Чтоб почувствовать вновь мои цепкие когти.

Чтобы вспомнить как я был неистов и груб,
А затем, снова, нежен как юноша-гей,
Как слетали слова с твоих пухленьких губ:
- Ну, давай же ещё… ну, давай же быстрей…

И опять я стегал своей плёткой коня,
Так, что искры из глаз, так, что дым из ушей,
Своей страстью животной пугала меня,
Ты клялась, что навечно будешь моей.
Но случилась беда, кто-то вьехал в наш сон,
Ты исчезла из глаз на, каких-то, три дня
И потом я увидел вас вместе!!! «Aнтон» -
Протянул свою граблю соперник-свинья.

Я руки не подал, лишь в глаза посмотрел
И увидел как в них заметался испуг,
А соперничек мой, вдруг лицом посерел,
Воровато он стал озираться вокруг.

Cразу понял он, что этот сон не его,
Нам троим в этом сне ни за что не бывать.
Как могла ты такого придурка и чмо
Полюбить и себя дать ему растоптать?

Как могла ты забыть наши яркие сны,
Разве может другой подарить тебе это?
Пусть теперь тебе дарят  Тусклые Дни
И такое же серо-бесцветное Лето.