Останавливается Камаз. Из Камаза вылезает фигуристая дама, Камаз уезжает, дама начинает голосовать.

Кто такая - понятно. Придорожная блядь. Вполне может оказаться интересным собеседником моей репортерской души. Сейчас с ней заговорю.
Она, однако, меня упреждает. Подходит ко мне сама и спрашивает - Реально ли отсюда уехать в Смоленск? После этой фразы понимаю, что дама в жопу пьяна, и не факт, что она проститутка.

Зовут даму Ирина, она из Смоленска, едет автостопом из Москвы домой, вся пьяная.
Поверив моим словам насчет того, что уехать нереально, дама сказала мне, что интересуется, где тут можно купить пива, потому что у нее недогон. Я сказал, что ближайший город - Краснознаменск, но там опасно, потому что режимная зона.
Она ответила, что ей насрать, и попросила проводить. Мне было ужасно скучно и я с удовольствием просьбу выполнил, периодически даже беря даму на руки, когда она переставала идти.

Непосредственно же к ней я не приставал, потому как она всю дорогу рассказывала мне про своего бойфренда с гепатитом. Уж не знаю, правда это или нет, но рисковать резона не было никакого.

Кроме того, я сказал даме, что у меня нет денег, на что она логично ответила, что у нее они есть.

Она купила 2 литра пива, копченую курицу и упаковку какого-то уебищного салата. Со всем этим добром мы пошли к фонтану в самом центре города. Очень повезло, что менты там в ту минуту не тусовались.

Салат сразу рассыпался по площадке, курицу я быстренько съел, пиво она пить почему-то не стала. сказала, что хочет в Смоленск, простилась со мной и, выйдя на центральную улицу краснознаменска - весьма, кстати, пустынную, - начала голосовать. Я схватил пиво и вернулся от греха подальше к трассе, где и встретил утро, попивая пиво.
Рассвет в подмосковном лесу - это, надобно отметить, круто. Удовольствие получил несказанное. Но было холодно и по-прежнему скучно, поэтому два последних часа своей вахты решил еще побродить по лесу, заодно посетив станцию Голицыно - попить там кофе и сходить посрать.

Дошел до станции, поразило меня, что уже в 5 утра работает киоск прессы со свежими московскими газетами. Купил газет, попил в палатке рядом кофе, слегка взбодрился и начал искать туалет. Служительница станции указала на сортир во дворе, столь омерзительный, что даже подойти к нему я побоялся. Тогда я решил - куплю рулончик туалетной бумаги и совершу дефекацию прямо в лесу.

И вот тут я убедился, что Калобласть - это настоящая Европа. У нас в газетных киосках туалетная бумага продается, здесь - нет. Раздосадованный, я пошел в лес, простите за натурализм, с газетой.

В 8 утра, за два часа до автобуса, я занял место у подъезда с тем, чтобы не упустить Иру. Придумал даже фразу для начала разговора - Скажите, Ира, а почему в вашем городе нет ни одной спутниковой антенны на балконах? (их и вправду нет почему-то. Наверное, чтобы помех не было).

Так я простоял полтора часа. Но тут-то и началось палево.
Без 20-ти 10 из подъезда пулей вылетела Ира в капюшончике, за нею - лысеющий рыжий мужчина лет 50-ти, с усами.

Не глядя ни на меня, ни на того дядьку, Ира проговорила очень быстро - Папа, это журналист Олег. Олег, это мой папа. - И побежала дальше. Потом обернулась к папе, что-то ему сказала, тот исчез. Так состоялось мое знакомство с Ириными родителями при кворуме 50 процентов.

Итак, я начал свою заготовленную фразу:
- Скажите, Ира, а почему...

Договорить она мне не дала, пояснив, что у нее в семье возникли серьезные проблемы (что за проблемы, уточнять не имею права), и она сейчас в очень нехорошем настроении. И разговаривать ни с кем не хочет.

Я спросил, можно ли будет помолчать с нею рядом. Она разрешила.
Мы молча сели в автобус. Тут у нее зазвонил телефон - и я поблагодарил Бога за то, что я сегодня утром почему-то не позвонил ей. Потому что проорала она в телфон вот что:

- Иру? Здесь нет Иры! Она продала телефон, потому что ее - далее она так прорычала, как я никогда не научусь. Как зверь дикий: - Достали! - и бросила трубку.

Далее она порылась по карманам, достала из одного глазированный сырок и протянула мне. Я, поблагодарив, съел его, и молчание продолжилось. Периодически ей звонил папа, и из ее реплик в телефон сразу сделалось ясно, кто главный в семье Тоневых.
После Одинцова она прервала молчание, спросив, как мне понравилась краснознаменская дискотека. Я ответил, что не ходил. Молчание возобновилось.

Мы приехали на Киевскую, она спросила, куда я дальше. Я ответил, что на ВДНХ. Она сказала, что должна уединиться и поговорить с папой. Я спросил, надо ли подождать. она сказала, что не надо.

Мы простились, выразив обоюдную надежду на дальнейшую дружбу.