Ян Меерович Арлазоров умирает от рака. Никогда не был поклонников этого мастера разговорного жанра. Ну, не может еврей говорить "Мужик, слышь, мужик!". Для произнесения этой фразы со сцены нужно обладать простым русским лицом. А у евреев русские лица еще бывают, но с простыми лицами евреи в живой природе пока не встречаются. Не может еврей быть крестьянским парнишкой, вдруг пожелавшим учиться грамоте. Он обязан родиться изысканным эстетом. Максимум, стать им к моменту обрезания (на седьмой день после рождения). В противном случае возникает серьезное подозрение в том, что в роддоме ребенка подменили.

«Тетка, да трусы, наконец, сними… С ВЕРЕВКИ…», — это максимум простоты и народности, который может себе позволить еврей со сцены. Можно озаботиться проблемой смертности незаконнорожденных детей служанок в период правления Б. Н. Ельцина. Но «Генофонд страны терпит необратимые потери», — это уже на грани. Здесь нужно знать меру. Угрюмая вера в нового Сталина еврею на эстраде не к лицу. А вот вопли «Долой стыд!» — это хорошо. Но тут же добавить: «Далай Лама — не публичная девка!». Ибо эстет и мыслит глобально.

Можно метить и в пушкиноведы, но тут очень важно не ругаться матом! И не скрывать своих мирных и дружеских чувств к безвременно ушедшего от нас поэту. Тогда даже можно высказываться на канале «Культура». И прочувственное цитирование ранних матерных стихов Пушкина, томно подперев щеку рукой, здесь было бы очень кстати. Как и поздних матерных стихов Державина как образца зрелого профессионального обращения с матерной лексикой.  После чего плавно перейти к предложению включить в число школьных предметов курса «Ненормативная лексика». Вначале в младших классах, быть может, в качестве факультатива. Мол, чего там, распрягайте хлопцы коней, но все это мягко, по-доброму, интеллигентно. Ибо наше подрастающее поколение алчет слова звучного, слова емкого, слова мифологически насыщенного.

Там же, на канале «Культура», можно порицать пусть наивных и доверчивых, но гордых и морально несломленных хохлов. Тонко балансируя при этом между молотом всяких либеральных бредней и наковальней слащавых баек о русском народе-богоносце, коллективисте и аскете. Мол, ум малоросса приятный, но мечтательный, склонен более к поэтическому созерцанию и покою, а характер этого народа мало подвижен, медлителен и не предприимчив. Хотя груди у украинок обычно высокие, и на это мы также не можем закрывать глаза.

Можно даже дерзко фрондировать, безудержно ностальгируя: «Да, Советско-коммунистическая цивилизация была сметена восстанием журналистов, но в памяти моей навечно останется колхоз, в котором есть комсомольская организация. Ибо такой колхоз качественно отличаться от другого колхоза, в котором ее пока еще нет, слаженной, хорошей работой, неуклонным ростом урожайности, высокой продуктивностью животноводства». Или просто и доходчиво рассказывая о неоценимом вкладе грузин в историю армян.

А можно тихо радоваться по поводу того, что только сегодня, наконец, удалось достойно, с хоругвями, перезахоронить великих русских патриотов эсера Каппеля и барона Врангеля. И тихо при этом погружаться в подступившей к горлу благодати.

Но литературная аденома излечима! А потому вовсе не обязательно профессионально находиться во власти либеральных Муз. Это может быть просто потребностью сознания в свободное время, а трудиться можно известным чревовещателем или скромным пластическим хирургом в частной клинике, занимающейся помощью призывникам. Клиника называется «Будет больно, но боеспособность сперматозоидов не пострадает». Потому что для истинного эстета борьба за мир — это прежде всего.

Ну, а Арлозоров… Не понимал этого до конца Ян Меерович. А потому скучноват был.