Оценив результат принятия фекальных ванн, Толян было засомневался: вид у подруги был далёко не гламурный, однако, желание ебаться поставило решительную точку в его колебаниях. Слегка обтерев дивчину травкой, он бодро двинулся по направлению к общаге, волоча за собой спотыкающееся женское тело.

Коменданта на месте не оказалось, поэтому Толик беспрепятственно проник в общагу, и затащил подругу в душевую. Затем сбегал в комнату за жидким мылом, при помощи которого обычно стирал носки, включил водичку, и принялся энергично отмывать кросавицу.
Та немного пришла в себя.

- Тты хто? – спросила она, открыв глаза, и Толя с ужасом заметил, что один глаз у неё зелёный, а второй почему-то синий. При этом зелёный глаз пронзительно смотрел на него, а синий игриво косил куда-то вбок, изучая пошарпанную общажную стенку.

- Не помнишь? Мы же с тобой познакомились в этом… как его… ну короче… - включил Толян фантазию. – в общем, познакомились и пошли ко мне домой. – правдиво закончил он.
- А… - понимающе протянула она, – Нихера не помню. А что тты самной делаешь? - При этом зелёный глаз её моргнул, а синий остался безучастным, продолжая изучать тараканьи следы на стене.
- Купаю тебя.
- П’нятно. А выпить есть?
- Выпить будет. – честно соврал Толик. – но позже. – А сначала будет секс. Возможно, даже анальный…
Подруга согласно икнула, и снова вырубилась.

Хорошенько простирнув, он затащил подругу в комнату, кинул на кровать, отточенным движением натянул гандон, и жадно набросился на бесчуственное тело.

Щербатый месяц стыдливо прятался в облака, отказываясь освещать творящееся в комнате непотребство. А Толик весело пердолил похрапывающую ляльку, и думал, что жизнь таки удалась.
Через пару часов, вволю натешив конец, он с чистой совестью завалился спать на соседнюю койку.

Встав, как обычно, рано, Толик сделал зарядку и попытался разбудить подругу. Но та лишь сонно пердела, и только глубже куталась в одеяло, посылая сквозь сон на хуй какого-то Леху. В конце концов, Толик плюнул, и, заперев дверь, отправился на службу.

События дня начисто вышибли из его памяти воспоминания о вчерашних приключениях. А вечером дома его ждал сюрприз. Открыв дверь, первое, что он увидел – это летящий в еблет силикатный кирпич, на котором раньше стояла электроплитка.
Вторым и последним воспоминанием была, собственно, сама плитка, опускающаяся ему на череп.

Толяна обнаружил комендант общежития, мимо которого со скоростью ракеты, громко воя, пронеслось странное существо с синими, в грязно-белую полоску, волосами, одетое в разноцветное отрепье. Комендант попытался остановить нечисть, но та зыркнула на него разноцветными бешеными зенками, отчего радетеля порядка чуть не тяпнул инсульт, и выскочила на улицу.

Я долго ржал, слушая рассказ Тольки, и потом ржал ещё, посмотрев, во что превратилась под действием жидкого мыла и краски для волос Толянова постель.
Представляю себе картину.

День. Похмелье. Незнакомая комната. В голове бригада качков-стахановцев задорно выстукивает «Интернационал» молотками по рельсам.
Сушняк. Воды нет.
Во рту панки затеяли игру в канапушки: насрали и прыгают - на кого больше попадёт.
От свежести дыхания мутнеет воздух, не говоря уж о том, что мучительно хочется срать. А срать негде. Каземат закрыт. Пиздец - все ушли на фронт.

На полу валяется куча использованных гандонов. Подозрительно болят пизда и жопа. Она подходит к висящему на стене зеркалу, всматривается в него, и видит, что её волосы приобрели загадочный синий цвет. После чего понимает, что вот он – пиздец. Решительный и неизбежный.

Банда футуристов-извращенцев, практикующих жестокий анал, коварно заманила её в свои сети, надругалась и раскрасила, а потом оставила страдать в запертой комнате без санузла.
Но это ещё не конец. Они непременно вернутся, и тогда… Тогда может случиться всё, что угодно. В лучшем случае её просто разрисуют под хохлому и отымеют расширенным составом Кубанского казачьего хора.

А в худшем… Про это думать совершенно не хочется, поэтому она садится, и серет посреди комнаты, а потом, схватив единственное, неосмотрительно оставленное мучителями оружие – кирпич,  ждёт…

Время течёт медленно. Болит башка, хочется пить, хочется жрать, от кучи говна поднимается невыносимый смрад – и она блюёт остатками пищи в постель мучителя, не в силах вынести вонь.

Но, чу! Долгожданный момент. В коридоре слышатся шаги. Это - один из них. Шаги приближаются, в замочной скважине поворачивается ключ, она становится наизготовку, дверь открывается и… НННАААА! Получи, козёл!

Когда Толяна выписали из больницы, я рассказал свои соображения насчёт загадочного поведения его безымянной подруги.

С тех пор, знакомясь с девушками, он первым делом заглядывал им в лицо, а потом задавал один и тот же вопрос: нет ли у них, случайно, подруг с разноцветными глазами.
Получив отрицательный ответ, Толян облегчённо вздыхал, расслаблялся, и, только потом, убедившись, что поблизости нет никаких тяжёлых предметов, распускал руки.

Вскоре он женился. А по общаге ещё долгое время ходила байка о безумном ёбаре, и его не менее ебанутой подруге.