Какой дьявол меня дернул ехать в командировку на своей машине почти за полторы тысячи километров?!
Ну, мне-то безо всякого психоанализа  ясно, что имя этого дьявола – Алчность.

Начальству я объяснил выбранный способ телепортации полной своей независимостью от обстоятельств - независимостью от  неудобного расписания поездов, от гулких и сонных  залов ожидания, от утомительного и тупого сидения в камере под названием купе, от нескольких суматошных пересадок. И обещанный мною результат этого фокуса -  выполнение задания на 120 процентов.
Истинные же причины выбора вида транспорта, как я сказал, без применения анализа и логистики товарища Фрейда, ясны: алчность. Я надеялся совершенно нахаляву получить N тысяч рублей. Во-первых, за счет разницы расхода топлива  на трассе по сравнению с обещанным  нормативным, во-вторых, за счет несуществующих ночевок в несуществующих гостиницах, и, наконец, в-третьих, я надеялся завершить свой анабазис на пару дней раньше «прибыл в обратно» и просто  оторваться в это неподотчетное начальству  и жене время, прогуляв неучтенные в семейном бюджете деньги каким-нибудь исключительно приятным способом.

«Туда» я пролетел на одном дыхании. Меня несли бодрые крылья ожидания будущих богатств и наслаждений.
Сама командировка прошла настолько стремительно и успешно, что не оставила никаких следов в нижних медленных отделах памяти.

А вот дорога домой  отняла неизмеримо больше сил и нервов.
В три часа ночи, с ослабшей шеей, красными «залупленными» глазами  и рассеянным усыпающим вниманием, я проезжал по краю города – города первого салюта.
Где-то здесь на улице Советской дом моего детства, в котором я гостил каждое лето у деда с бабушкой. Сто лет уже не был здесь. С бабушкиных похорон дом пустовал. Хотя что-то я здесь упустил - вроде бы, его давно продали, и там живут чужие люди. Или он стоит пустой и несчастный, или его вообще снесли.

Силы покидали меня. Где-то надо поспать хотя бы пару часов…
Я пересек ночной ординарный город российской средней полосы и под мерцающий салют фонарей в слезящихся глазах въехал на славную улицу своего детства. Если бы не таблички на домах, улицу я бы, наверное, не нашел – так все изменилось.
Но дом, как ни странно, стоял. С темными мертвыми окнами, не прикрытыми ставнями, с черными покосившимися стенами, с позеленевшим шифером – какой-то заброшенно-безжизненный и угрожающе-мрачный, но стоял. Вот уж даже подумать не мог. Какая-то полынья во времени…
Я осторожно, без всякой надежды на ответную реакцию, «бибикнул» у изгрызанных дождями и  годами  ворот.
Не ожидая живого ответа, вылез и с трудом открыл кривые нерабочие створы. Въехал во двор, остановился у крыльца. Мертво и страшно.

Когда-то здесь жило четыре семьи. Сначала две – дедова и его брата, затем часть дома продали каким-то кучным родственникам, которых всех скопом мои называли именем собирательным  «рогозеровы», затем дедушка продал одну комнату с коридором и тёмным чуланом «Ивану». Наверное, нужны были деньги на дожитие. Иван этот стал ежегодным раздражителем для моего героического деда на 9 Мая: «Мне, герою войны,  памятную медаль и подарок ко Дню Победы и Ивану – тоже!!! А ведь он, сволочь, в полицаях служил!!!» - а так в будней жизни ничего – здоровались.

К дому с целью увеличения жилого пространства была пристроена внушительная веранда – и летняя кухня и летняя спальня для гостей. Правда, вопреки стереотипу «когда деревья были большими», она показалась мне гораздо больше, чем виделась в детстве. Может быть, её перестроили – вон вместо ступеней мощный дощатый настил, правда, уже тоже весьма пожилой.
Огромная, просто гигантская двустворчатая дверь была не заперта. И дверь раньше была обычная человеческих размеров…
Решив, что оставить  машину во дворе заброшенного дома неумно, я осторожно  загнал свой «Сценик» на веранду – и места еще оставалось для танкового корпуса. Затворил дверь.

Я чувствовал, как ностальгически тревожно колотит в ребра нагруженное воспоминаниями сердце. Да было даже не тревожно, а просто страшно, словно не только я вернулся в детство, но и мои детские страхи  вернулись в меня. Я посмотрел с веранды сквозь окно в большую комнату – ярко освещенную светом фонарей, бьющим в противоположенные окна, выходящие на улицу. Вполне жилое помещение. Все почти как в детстве. Только раньше ставни на ночь закрывали – это был особый вечерний ритуал.

Ключ от дома лежал на верхнем наличнике входной двери.
Заходить в комнату панически не хотелось, но я, пересилив себя, зашел.
Прошел через узкий коридор с газовой плитой у левой стены посередине. Этот коридорчик  в последние годы при жизни хозяев, исполнял обязанности кухни.
Направо дверь в большую комнату,  и давно уже - после подселений и перегораживаний  –  единственную. Сразу одесную от двери – господин Сервант, дальше вдоль правой стены - обеденный  стол в окружении стульев в белых чехлах, напротив двери застеленная кровать, над ней коврик «Олени в лесу», в центре комнаты печь – некогда настоящая русская печь, в которой можно было целиком запечь нехилого гуся с гречей, картошкой и яблоками, а позднее переделанная в стройный газовый отопительный прибор без плиты  и уюта. Левое пространство комнаты, разделённое условно печью, - спальная: шифоньер слева, справа – комод с радиоприемником «Рекорд», по центру - у двух окон, разделенных узеньким простенком, – огромная кровать, раньше она стояла в углу слева.
Почти всё, как прежде…

На серванте лежит сапожный молоток – с круглым обушком и хищно загнутым раздвоенным жалом. Дед был мастер на все руки: и  мебель сделать и валенки подшить и обувку залатать. И готовил – пальчики оближешь!
Я в задумчивости взял молоток, он был теплым, словно жил еще  дедушкиным теплом…

«Может быть, не надо здесь ничего трогать…» - сердце моё - нет не ушло в пятки! – оно  подпрыгнуло к самому горлу, у меня перехватило дыхание!  Я послушно положил  сапожный молоток на место - в дверях колыхалось бледное создание … Когда, мне удалось навести резкость мечущегося хрусталика, я обнаружил, что в комнату невесомо впорхнуло привидение – полупрозрачная девушка лет семнадцати в бледно-голубом, почти белом, ситцевом  платьице… Тщетно пытаясь сгладить амплитуду дрожания голосовых связок и унять  водопады воздуха в лёгких, я спросил на выдохе: «Вы кто?» Я  был готов умереть от страха или ринуться сквозь  призрака на выход.
«Не бойся, я твоя прапрабабушка…» - не размыкая губ, произнесла таинственная гостья.
Под гнётом атмосферы дома я сразу поверил в это.

О чем мы говорили я вспоминать не хочу и не могу  … вы когда-нибудь разговаривали с призраком? Вот то-то же!

Я был скован жутчайшим, просто физически болезненным напряжением, я словно находился в ином мире и измерении…В какой-то момент разговора напряжение это и страх достигли такой степени, что я схватил приведение руками и прижал к себе – будь что будет!!!
Руки мои не прошли насквозь, они ощутили теплые покатые плечи, в подвздошье  мне уперлась крепкая девичья грудь. В - совершенно набекрень! - голове мелькнула идиотская  мысль: «Это что сейчас будет? – Инцест с собственной прапрабабушкой?»
«Ну, ты что совершенно обалдел – свою прапрабабку лапать!»
Я оттолкнул от себя далекую прародительницу, и она будто снова стала бестелесной и полупрозрачной…
В проёме двери стояло новое привидение -  блеклый, словно какой-то застиранный, коренастый мужичок деревенской наружности годов тридцати, но  солидный и обстоятельный… Такой сельский староста с юности и до вечности неопределенно-солидного возраста…
«А ты…Вы… кто?»
Кривая снисходительная усмешка молнией черканула по его  лицу: «Кто-кто! Я стал быть твой прапрадедушка…»  Я тупо улыбнулся… Верю.
«А ты сам кто будешь?» - ехидно задал он мне совершенно нелогичный вопрос.
«Да, я внук хозяев этого дома… То есть бывших …Вот случайно заехал…»
«А что ж это, внук, ты мой инструмент хватаешь-то без спроса, а? Не дело!» - мужик взял сапожный молоток и угрожающе начал постукивать по раскрытой ладони – шмяк! шмяк! шмяк!

Я не отрываясь смотрел на этот молоточек, как кролик смотрит на удава*, и только бессильно по-детски моргал ресницами…

Тут в коридоре послышались грозные шаги… Еще одно приведение?
«Это одноногий бандит!!!» - сурово сказал прапрадед. Мурашки пробежали у меня по спине,  и я бесстрастно констатировал: вот теперь точно конец моей беспутной жизни… Но прапрадед повелительно подсунул мне под правую руку сапожный нож – просто лезвие, в районе рукояти обмотанное черной изолентой. Не помня себя от страха, я выскочил навстречу опасности в тёмный коридор, размахивая перед собой ножом: «Не подходи, сука!!!» 
Кто-то крепко схватил меня за правое запястье, развернул  и втолкнул обратно в комнату. Я  резко обернулся, готовый вновь кинуться в бой за свою жизнь… На пороге стоял  капитан «милицейских войск». (Ишь ты юмор мой раньше меня родился и, видимо, позже меня умрет.)  Милиционер, может, и  был  одноногим, но в брюках и ботинках не видно, а может он был просто хромым, что тоже определить ввиду статичности картины не представлялось возможным.
«Так! Вы опять здесь разбойничаете?! Ну, я вам так этого не оставлю! Я вас в конце концов уже успокою!!!» -  эта  угрожающая тирада относилась к моим прапращурам. Затем он повернулся ко мне и почти миролюбиво произнес: «Вы, родственник бывшим хозяевам  дома?» - я нервно кивнул, ответить словами просто не мог. - «Эти паразиты надеются  захапать этот дом и уже не впервые отваживают законных наследников преступными методами! Вот теперь Вы попались…» - пояснил он.
Я тупо пытался осознать произнесенное…

Тут «прапрадедушка» мягко делает шаг к милиционеру, резко и  сильно бьет его  молотком в темечко. Короткий страшный хруст, никакой крови... Капитан, как пальто с вешалки, спадает к моим ногам. На затылке у него круглая ровная дырочка, аккурат с обушок дедушкиного сапожного молоточка... По краю смертельного кратера гранатовыми зёрнами медленно созревают капли крови.
Мистика…

Следующим трупом, видимо, буду я… Но я окостенел в шоке и прострации, и не способен оказать никакого сопротивления…Убивайте на здоровье, господа призраки!
Вдруг слышу, на веранду въезжает какой-то драндулет.
Этот звук отвлекает моих кровавых «родственников» на междуусобные переговоры, дважды явственно звучит слово «подпол», а  я прихожу в себя и кидаюсь через коридор на веранду к машине, в голове мелькает дурацкая мысль « а хорошо бы сейчас бабушкиных соленых помидоров из погреба…» - во рту появляется непередаваемый кисловатый привкус.
Рядом со «Сцеником» стоит какой-то трактор – «мини-Беларусь», из него навстречу мне вылезает растрепанный тракторист: «Чего там дом заезжал проведать?» - без тени удивления обращается он ко мне.
«Да…» - и что-то подсознательное – этого человека я никогда прежде не видел – интуитивное, первое, что приходит в кипящий пузырями страха  мозг: «А Вы, тот мальчик?»
«Ну, да, я там внук Ивана… А что там мои ТАМ?»
Я его никогда не видел, просто знал от деда, что у Ивана где-то есть внук… Шестое чувство. Интуиция. Ничего этого уже не надо…
Понимая, что в любой момент вслед мне могут выскочить эти «там его», я быстро, но  как бы неспешно, сажусь в машину и - благо все ворота еще открыты! – жму на газ!**

 
Что-то я снова превысил все нормы «букаф», а посему заканчиваю…
Тем, кто дочитал до сего места, мои решительные решпегт и уважуха, как бы вы обо мне лично не отозвались.

xxx. Тока што (с камандерофки***)

*      - гыгыгы!
**    - канешно же, завел!
** * - ну, ея нах!