Третью неделю у Ивана тупо ныла спина - болела неострой болью в районе таза. Болело сильно - отдавало даже в голову и при хождении, и при долгом сидении, при стоянии и даже ночью, когда ворочался в бессоннице от этой боли.
Ивану шел тридцать пятый год, и радикулит сопровождал его по жизни не меньше десяти лет, но столь длительные обострения бывали не часто. Повышалось давление, постоянно болела голова, но Иван не пил таблеток, считая, как он говорил, «химиотерапию» - чуть ли не пособником наркомании. Вот и перебарывал свою хандру «на сухую». Ну, не совсем на сухую – уважал он всяких бабок-знахарок и прислушивался к народной медицине.

Вечером, на исходе десятого дня приступа, он пришел домой позже обыкновенного. Жена уже забрала старшую из садика и младшую, Грушеньку, из специнтерната и копошилась на кухне. На звук открываемой двери вышла в коридор:
- Здравствуй, родной. Что так поздно сегодня? – попыталась забрать из рук мужа объемистый сверток со спецодеждой. – У тебя под глазами уже не круги, а просто кружищи! Выпил бы таблеточку, Ванечка! Что ж ты себя изводишь!
- Отстань! – Иван в полупоклоне-полуприсяде стащил ботинки. – Дай пожрать чонить, сёдня с полудня мастер передохнуть не дал – коробку на ёбаном пазике снимали и перебирали. В утиль эту хуйню надо давно отправить, так нет, бля, ремонтируй давай! А не захочешь – завтра же вылетишь нахуй с работы! Суки…
Жена, Мария Александровна, привычно кивала и поддакивала, задавая наводящие вопросы «а он что?» и «а ты ему?», накрывала на стол, выставила граненый стакан, Иван из стопок пить дома брезговал. Вечер пятницы развивался по обычному сценарию.
- Мне, кстати, бугор вот чо посоветовал – пусть, говорит, ребёнок безгрешный по спине походит – её и отпустит, – сказал он, смачно хлопнув треть стакана «самиздата» и закусив помидором.
Жена, решив, что это всяко лучше, чем «заварить конский навоз, отцедить и делать припарки, меняя отвар на свежий каждые три часа» - последний опробованный (выстраданный) ею рецепт от бабы-Вари:
- Конечно-конечно. Вон пусть Грушенька побегает.
- Да не «побегает», дура! Походит!
- Походит-походит! Это я так, просто.
- Всё у тебя так и просто. Зови! – голова просто раскалывалась. Сил втолковывать этой дуре, как нужно его лечить уже не было. К болям в спине и обычной головной прибавилось ощущение барабана на месте головы. «Наверное, самогон херовый» - подумал Иван.

Зашел в гостиную, снял рубашку с майкой, лёг на пол. В голове шумело так, что про спину уже забылось.
- Ну, где вы там все, заснули?!
- Сейчас, сейчас, дорогой, - заквохтала жена, направляясь в детскую.
Дети привычно не выходили из комнаты, пока папа не поест и не позовет сам, будучи уже в благостном расположении духа.

- Пойдем, Грунечка, побегаешь босиком по папиной спинке – и папа сразу выздоровеет, возьмет нас в выходные на дачу, - бормотала хозяйка, надеясь, что когда папе станет легче первое что сделает он – это наконец-то исполнит свой супружеский долг, от которого он уже отлынивал вторую неделю из-за своей грёбаной спины.

Девочке, еще не говорившей, да и вряд ли с её диагнозом в ближайшем обозримом будущем могущей заговорить, было абсолютно поровну, куда её зовут, главное, что ласково и чтобы потом дали что-нибудь сладкое, а по тону маминого голоса сладкое должно было быть обязательно. Поэтому, скинув тапочки, малышка, заботливо придерживаемая под руки матерью, поднялась на лежащего отца. Стояла неустойчиво, балансируя в районе левой ягодицы.
- Нехуй стоять! – рявкнул больной. – Скажи пусть ходит!
- Ходи, ходи, доченька.

Сосредоточенно пуская слюни и сопли, она пошла на своих подрагивающих ножках дальше по позвоночнику – в направлении шеи. Дойдя до шеи, она вдруг чего-то испугалась, наверное, закашлявшегося отца, сердито топнула ногой – Иван даже щёку себе прикусил – и, громко пукнув, нагадила прямо на.
- А, ёбаный урод!  - Иван подскочил с пола и с остервенением пытался достать расползающееся дерьмо со спины. Жена беспомощно озиралась в поисках тряпки.

А Груня и радовалась  - она любила, когда вокруг неё что-то происходит.
Иван со злостью схватил  дебилочку за шею - в голове запульсировало сильнее, в глазах расползлись радужные круги.  По мере того, как он все сильнее сдавливал тщедушную шейку, у него отпускало голову. Наконец, вздохнув с облегчением, Иван отбросил уже ненужный трупик в сторону – ему давно так не было хорошо – спина не болела, в голове было свежо и ясно, и даже появился аппетит. "Отличный рецепт" - подумал он.

Мария Александровна наконец-то нашла тряпку, вытерла спину мужу и счастливо вздохнула – мужу стало лучше, а стало быть, сегодня ей перепадет мужних ласк немного. Она только подумала об этом, а уже приятно заныло внизу живота, и в предвкушении отличной ночи она принялась убирать в комнате.

Старшая девочка была сообразительной – как только она увидела, что Груни больше нет, она тотчас же забрала все её новые бантики себе. И еще она обрадовалась тому, что больше никто её из-за Груни не станет будить на час раньше и тащиться с мамой в её садик, где на неё будут пялиться всякие уроды, наподобие сестры.

Всем стало гораздо лучше, а тот, кто скажет, что это не позитив – пусть первым убьётся апстену или выйдет в окно.