Пиздобол? Пиздобол – это брюнет девятнадцати лет. Ростом в метр восемьдесят три сантиметра. И весом в семьдесят семь килограммов. Сегодня – еще и с лицом, побритым на одну пятую, если продолжать описывать цифрами. Утром начал бриться, но лезвие было старое и ни хуя не сбривало. Я психанул и выбросил его в мусорное ведро. А нового, как оказалось, в доме нет… Но я пиздобол не из-за лезвия. Я пиздобол по другой причине. Например, как можно назвать человека, который на пьяное признание друга о том, что этот самый пьяный друг завел себе любовницу, спрашивает, а знает ли о любовнице жена? Кстати, пьяный друг – пиздаватый. Потому что только пиздаватый в ответ на тупой, но безобидный вопрос может размахивать в кабаке кружкой с пивом… Ну как размахивать… пару раз попытаться въебать этой кружкой собеседнику по морде… к слову, только тот же пиздаватый может жениться в восемнадцать лет. А спустя два года тихо возненавидеть благоверную, начать бухать и изменять ей с шестнадцатилеткой. И, наконец, только полнейшая долбоебка, в свои двадцать три, обладая большими сиськами и зарплатой в 500 убитых ебланов (хотя, тогда их было 350), выскочит замуж за восемнадцатилетнего басиста неизвестной рок-группы, вылетевшего из Сельхозакадемии за неуспеваемость…

    Я смываю пену с морды и вытираюсь. Тупо смотрю на крем после бриться. Вроде бы и брился, но с другой стороны – сколько я там брился. Потом понимаю, что дилемму решаю сейчас пиздобольскую. Очевидно, все-таки, лох – это судьба.
    Кстати, полнейшая долбебка сейчас в очень интересном положении. Теперь она носительница страшнейшей угрозы для генофонда планеты. В том смысле, что басист Вова оплодотворил ее. Узнав радостную весть о своем будущем наследнике он дичайшим образом обрадовался и в ближайшем кабаке убрался в говно. Естественно, роль катализатора выпала мне. Особенно запомнилось, как он часа полтора звал меня быть крестным. Примерно столько же он извинялся за все причиненные мне его персоной неудобства. В частности, за вышеупомянутую попытку въебать мне кружкой. И за отдых в палатках…

    Оооооо… Отдых в палатках… Незабываемые три недели в палаточном лагере в Крыму, где-то под Коктебелем… До того лета Коктебель у меня прочно ассоциировался с коньяком. Наивный мальчик… Это была самая жесткая жесть. Это ТРИ АДСКИЕ НЕДЕЛИ в палаточном лагере. Там я узнал много чего интересного… Я научился накладывать шину еблану, по-пьяни сломавшему ногу на прибрежных камнях. Еще я узнал, что могу идти два часа под палящим солнцем. Два часа. Под солнцем. В полдень. Летом. В Крыму. За пресной, блядский ее рот, водичкой. Трижды в неделю ходил, мать ебаная… Я узнал об одной традиции, распространенной среди тех, кто отдыхает в палаточных лагерях. Традиция эта заключается в том, что надо срать на дороге, ведущей к морю. Чтобы те, чьи палатки находятся выше по дороге, не имели особого желания ходить к воде часто. Только по необходимости… Этой традиции следовали, как оказалось, все. Даже выпускник театрального Женя. Отличался Женя высокой культурой поведения и благородной осанкой. Мне, как пиздоболу, было интересно, как же такие высококультурные личности творческих профессий срут. Оказалось, что Женя держит осанку даже когда срет на корточках на дороге с обрывком туалетной бумаги в руке… А еще я узнал Машу-Минетик… То есть сперва я узнал ее имя, потом две ночи кувыркался с ней в палатке. А потом узнал от Вовы ее прозвище… Было неприятно, почему-то…

    Вспомнив об этом своем отдыхе, на который меня подбил Вова, я уже подумал было о том, чтобы въебать кружкой ему. Но, увы… душа у меня мягкая, как говно… а глаза у него были грустные-грустные… Вместо этого мы выпили по три-или четыре глубинные бомбы (рюмка с водкой опускается в кружку с пивом, выпивать не отрываясь) и… а вот что было дальше я помню плохо… Помню, как мы пьем горький «портер» в скверике. Помню, как я блюю в мусорный контейнер. И еще помню как в переходе я подпеваю волосатому гитаристу, а блюет уже Вовка… Вечер удался, ждем рождения и крестины, блядь…

    А через три дня мы уже пили коньяк у Вовы дома. То есть в той двухкомнатной квартире, которая досталась его жене от бабки. Короче, бухали мы в квартире его жены, чего раньше не было. Уж что-то, а эти все пьянки Светка пресекла на корню… Знает она басистов, творческие люди, ити их мать… А тут так спокойно сидели и бухали. Светка только глянула на нас с немым укором и ушла в комнату… Лиха беда начало… Скоро Вовка и блядь свою малолетнюю туда водить начнет. Уже все, у них со Светиком скоро чадо общее появится… цепочечка прочная… мужа-гуляку Светка еще бы прогнала. А отца будущего спиногрыза – нет. Хотя, как по мне, теперь ей как раз и пора папашу (кстати, надо спросить, чем они предохранялись, а то еще куплю ненароком)… так вот, сейчас ей папашу и надо гнать… от него толку как с моего хуя творога… дармоед, хуев вольный художник… Но не прогонит она Вовку. Любит… Такие вот пироги.

    Бабы вообще существа странные… Было у меня один раз… Не помню точно, что тогда случилось, но депрессил я крепко. Ну, и квасил как-то в клубе. Сидел у стойки, вливал в себя всякого говна пафосного. А рядом такая девушка красивая… Даже язык не поворачивается сказать «телка» или баба. Только «девушка». Или даже «Девушка»… А тут я, главное, сижу и третью «хиросиму» через трубочку всасываю. Она так села рядом и прикурить попросила. Я дал. Потом слово за слово, коктейлем угостил, анекдотик рассказал, комплиментик уронил… А потом за ручку ее нежно цоп – и на данспол. Вобщем, через полчаса я ее уже в сортире еб. Странно так. Красивая такая девушка, впервые видимся, и я ее ебу… У меня такое в первый раз было… Сперва я ее так еб, за задницу придерживал. А потом на умывальник усадил и давай жарить. А хуй через раз об умывальник бьется. Холодный, сука… я еще думал, как бы инфекцию какую ей в пизду не занести. Сортир, все-таки… Хотя, если она так легко снималась, то я скорее на умывальник инфекцию нанес… Шлюха она была, хоть и красивая.

    Кстати, похожая девчонка, только не блядь, а лишь с игривой блядинокй в глазах, была у Сани… Саня… Ото зверюга. Ни хуя не боялся. На спор как-то подошел к компании гопарей. Стрельнул у них сигарет еще и пива отпил у одного из бутылки. Я думал скорую придется вызывать. А они еще и руку ему потом пожали, типа, еще свидимся, братан. А он, сука, в костюме был и при галстуке. Он всегда так ходил. Костюм и галстук. Умел он костюм носить. У меня папа так не носит, как Саня носил… Джетельмен, что ни в рот ебаться… Он бы еще в косухе к этим ебланам подвалил…

    Кстати, вспомнил я, почему я тогда депрессил и в клубе бухал. От меня девчонка ушла. К студентику одному. Тоже, сука, пай-мальчик. Костюмчик. Галстучек.  Портфельчик. Машинка… Машинка иногда только, правда… Папина, хуй ли. Мы с Вовкой его отмудохали. Я за ним вечерком в переулке увязался, а Вовка чуть позади с пивом шел. Ну, я студентика нагнал почти. Сзади слева заходил. А Вовка бутылку кинул. Справа от него разбилась. Чувак на звук только повернулся – я его пиздыхнул. Повалил, отметелил. А потом так противно стало. Потому что понял, что ничего больше я и не могу. Только так вот… сзади подойти и уебать… мерзко мне было… Правильно от меня она ушла… Одно слово – пиздобол…