Доброго вам времени суток, увожаемые. Хочу поведать вам историю, рассказанную мне моим знакомым. Человек он достаточно интересный, хотя бы потому что вырос и жил в далёком солничном Магадане, а в наши сибирские суровые условия жизнь забросила его по хуйпойми какой причине, которую он кстате так и не смог внятно сформулировать. Чтоб было проще изьясняцо повествовать буду от первого лица:

«Дело это произошло в те времена, когда мы,  дворовые, были не старше лет пятнадцати– шестнадцати. В нашей компашке тогда было принято бухать в спецзагоне, именовавшимсо гордо «ХАТА», ну не судите строго – Магадан, город суровый. И как водицо во всех подобных компашках висел с нами один пиздюк, братишко младшой карефана. Вот и не вспомню как карефана звали, ниприметный он какойто был, а пиздюка звали все- Писик. Писик был просто профессиональный воровайко! Бывало залезит ночью в киоск или павильон какой, а утром в хате целая гора сникерсов-хуикерсов, ну и прочей паеботены, вызывающей желудочные спазмы и эпелептические припадки из-за охуенно яркой упоковки. А Писик хуле – как сорока всё блестящее да яркое тянул. Или случай был – спиздил дахуйа обуви летней, пар восемь, шнурками перевязал и уволок, потом пол двора в одинаковых кроссовках. Мусора бегают ищут, а мы хуле – не нихуя не знаем, нечо не видели, и даже ни один далбаёп не спросил откуда тапки, и почему у всех одинаковые!!! Вопщем Писик был свой пацан, лет тока ему было толи десять, толь двенадцоть.

Тут Жызнь – Сцуко, давай раскидывать нас кого- куда, и Писик с братом и предками направились из знойного Магадана в неизвестном направлении, оставляя нас, горемык, прожигать свою жизнь, ебланя и задуряясь с переменным успехом. Ну по такому поводу народ решил проводы устроить, хотя больше половины просто и элегантно нахуярицо с поводом. Рассказывать не буду как проводы прошли, скажу только, что даже самые крепкие индивидуумы насинячились в такой калохост, что стояли очень неуверенно, а ходили как «эфирные зомби» из кинофильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе». Ну, а Писик? Хуле Писик, Писик воопще ходить не мог, ну тоесть хуйсним – вырубилсо, нихуя прям осознаёт что ему надо на вокзал, но двигацо сцуко ниможит. Братану его тоже не позавидуеш – хуле билеты предки взяли, девацо некуда, а сам в говно, да ещё пиздюк невменяем – полный пиздец! Но двигацо то надо! Было решено - Писика нести.

Холодный, промозглый такой вечер, тащим Писика. Романтика песдец! Тут Писик подаёт голос:
_Па-ца-н-ыыыы!
-О бля… чо!?
-Па-ца-ныыыыы, не несите ме-няяаа..!
-Ты заебал, заткнис сцуко травленое, вам писдец щас..
-Па-ца-ныыыыы, не несите ме-н-я-я-а-а..!
задушевно так, по страдальчески. Ну всем категорически похуй, и тут чуем говном понесло, бля абасралсо паходу!
-Э бля Писик, ты чо абасралсо!!?
-Я же говорил, не несите меня-я-а-а-а!!!
Еп тваю… чо делать то, ну там какая-то арматурина из земли торчала, мы об неё штаны стянули с писика, а у того все ноги в гавнище, всё блять в гавне!!! Пасадили его на ступеньки, а сами думаем – щас очко застудит и песдес, надо его в тепло срочно. Тут Андрюха жывёт нидалеко, уломали его на часок завалить к нему, чтоб Писик отмылсо, да все протрезвели хоть чуток. Припёрлись значит к нему, пока маманя на работе, Писика в ванную закрыли, а сами по хате разбрелись. И тут вдруг, посогревшись, всем начало плохеть, первым Стас сдалсо, инстинктивно нашарил пасуду паболе и бливанул! Запахом выбливанной самогонины добило астальных и залпы уроганной бливотни заполнели несчастную Андрюхину квартиру. Кстате не в самый подходящий момент, потому что вернулась Андрюхина мама! Раненько так вернулась, а тут пиздес. Стас набливал чашку самогона, в кухне вдвоём типы в раковину блюют, в зале на ковре наблёвано, в спальню она даже не зашла, пошла в ванную - умыцо с ахуя…

Вы видели когда нибудь, этот сопливый кино Титаник, вот там по запотевшему стеклу, во время половой ебли в афтомобиле, тёлка так – хуяк рукой, и песдес – след осталсо! Дык в ванной такие следы были по всем стенам, паходу Писик гамно прям целенаправленно так размазывал, на полу было насрона куча, а писик сидя на абосранной жёппе, лепит из гавна куличики, и в паталок кидает! Давольный такой, лыбу тянит, гамном перемазанную.
Мама взяла Андюху за руку и очень спокойно так ему сказала:
-Андрей, я сейчас поднимусь к тёте Любе, выпью успакоитильнова, а когда вернусь, через часа полтора, тут всё будет очень чисто и я тебя не изобью до полужызни во-о-от такой, мама покозала на согнутую в локте руку, железной палкой!

Вобщем, сьебались все за мамой, оставив Андрюху наедене с собой, а Писека запихали в такси, вернее он туда сам залез, обосранный и стрёмный. Водило сначала его бить хотел, а потом мы дали ему пятьсот рублей на химчистку, тем более Писик адин хуй уже внутри был, хули ламацо. Ну и разбежались по домам. А про Писика больше нислышал никто, ни брат его, ни он нам не писали. Просто уехали. Да я и сам щас не пишу никаму, времени всё нет, да и кого там искать, все поразъехались, только старики наши там, да тёлки страшные остались. С тех разов как слово ГОВНО не услышу, сразу Писика вспоминаю, какой никакой, а позитифчик. Интересно бы на него щас посмотреть, да сидит пади…»
С этими словами, Кирюха засмолил второй костыль. Голимая трава попалась, но с пивом покатит. Такая вот вышла история, будте щаслевы, и жывите в гармонии с окружающим вас говном!