- Все в порядке, не волнуйся, сожми крепко кушетку руками, не моргай – голос хирурга с легким питерским акцентом был отработанно спокоен. Монструозного вида аппарат над головой напоминал реквизит фантастического фильма, которым по сценарию вынимают мозг из зазевавшихся долбоебов. Пару минут в глазах вместо привычного мира был испорченный телевизор, потом я стал видеть.
Вернувшись в палату, обнаружил, что ко мне подселили дедушку лет семидесяти. Увидев меня, он встрепенулся и заволновался. Взъерошенные седые волосы, очки, с невероятными линзами, через которые на меня смотрели два огромных глаза.
- Здравствуйте, - последние три дня меня слегка вымотали, и я не намеревался разводить беседы, хотелось просто отдохнуть. Молча.

Я приехал на Ладожский вокзал. Кажется, когда был здесь последний раз, его еще не было. Бетонно-стеклянная коробка с элементами дешевого футуризма, с невнятным лабиринтом внутри. Хотя, какая нахуй разница провинциалам, где им тупо смотреть на табло и показывать ментам свои паспорта.
Путешествие на поезде по России - занятная штука. В попутчики обязательно попадутся бабушки, или просто какие-нибудь уебища. На этот раз были и те, и другие. На боковушке напротив поселился щуплый парнишка и девушка со скрипкой. Парнишка был тем самым уебищем. Пьяным и сопливым.
- Я блять, нахуй дембель! – он решил сразу обозначить свое присутствие всему вагону.
- Где служил? – бабушка рядом проявила интерес к шумному организму.
- В Моздоке, нах, по контракту, нах, - щуплое тело «контрактника» могло служить разве что живой мишенью для пинков, парень банально пиздел.
- Я не знаю, нах, служил ты или нет, нах, пошли, каароч, пакурим, - хуйло, видимо, решило благосклонно поведать мне о суровых боевых буднях. Пьяные бредни сопливой хуйни в мои планы не входили, поэтому от перекура с бойцом отказался, и по-доброму посоветовал громко не пиздеть. Больше приглашений на перекур не было. Боец немного успокоился и начал ебать мозг скрипачке напротив. Любой общественный транспорт - зачастую столкновение разных социо-культурных слоев. Контакт двух цивилизаций, классического быдло и скрипки, происходил в масштабе двух боковушек возле туалета.
- Не, ну ты прикинь, блять, каароч, там травы до ебени матери укуривались…- рассказы об армейских буднях он дополнял романтическими отступлениями. Все же с девушкой как-никак общался.
Внезапно лицо бойца озарилось, он пошарил в сумке и достал пачку фотографий. Красочные истории необходимо было подкрепить иллюстрациями. Немного покопавшись, он нашел нужное фото и зачем-то побежал с ним ко мне.
- Смотри, правда же охуительная у меня девочка! – и ткнул тощим пальцем в розовощекого свина. Это было последней каплей.
- Слушай боец, ты уже достаточно заебал своей активностью, я тебе по-отечески советую лечь спать, иначе придется помочь тебе уснуть – несмотря на то, что я старался говорить тихо, бабушка со скрипкой заметно напряглись.
Не говоря ни слова, боец уполз на свое место, и на удивление быстро уснул. Сидя. С одухотворенным выражением лица, и слюной, свисавшей из полуоткрытого рта.

До вагона-ресторана было минимум вагонов шесть, так что перед тем, как туда попасть, можно почувствовать запахи грязных ног всего, блять, Советского союза. И все же, несмотря на особенности столь увлекательно-вонючего путешествия, я поинтересовался у работницы местного общепита, чем можно поужинать.
- А ничем, повар занят – невозмутимо ответила пухлая бабища, беря с подростка стольник за бутылку херового пива.
- Мне конечно жутко неудобно, но можно поинтересоваться, ЧЕМ, кроме своих прямых обязанностей может быть занят у вас повар? Может диссертацию пишет, на тему «О вреде вкусной и здоровой пищи в вагонах-ресторанах»?
Вместо ответа я увидел удаляющуюся толстую жопу. Продавец-секретарь повара оставила вместо себя среднеазиата-охранника, полагаю, по-совместительству занимающего штатную ставку ёбаря всей этой богадельни.
Следующий день пути прошел без эксцессов. Боец не то что слова, и звука не вымолвил, только весь день озадаченно смотрел на бегущие за окном деревья.

- Слышали, олимпиада в Сочи будет? – дедушка, сосед по палате, явно хотел поговорить о глобальном.
- Понятия не имею – я на самом деле не знал. Мне было глубоко насрать, будет там «олимпиотката» или нет. Никогда не нравился этот город, и то, что эта мегапомойка станет еще и мегадорогой, в преддверии столь знаменательного спортивного события, мне тоже было похуй. Новости смотрю очень редко – все стало предсказуемо. Сейчас новостные выпуски состоят из двух частей – юмористическая и патриотическая. В юмористической говорят про Буша, Саакашвили и Ющенко, в патриотической – о том, как запустили очередной завод по производству вольеров для цирков в рамках нацпроекта «Доступная культура». Нет интриги. Да и похуй.
- А вы операцию сделали, да? Сколько стоила? – дедушка ненавязчиво давал о себе знать.
- Сорок.
- Рублей?
- Да.
- У, совсем недорого.
- Вы блокадник? – не  знаю, для чего, но почему-то решил задать этот вопрос.
- Нас с сестрой эвакуировали, в Кемерово, - далее последовал небольшой рассказ, из которого я понял, что между блокадниками и теми, кто был эвакуирован не совсем простые отношения. Порой даже казалось, что он был бы не против остаться в блокадном Ленинграде, лишь бы потом рассказывать о том «как он это пережил».

В завершение немного о Питере. Петербуржцам повезло родиться в своем городе. Несмотря на десятилетия советского уродования городов микрорайонами, Питер сохранил многое, чего в остальной России нет. На людей такое окружение тоже наложило отпечаток – таких своеобразных людей я нигде не встречал. Потому бываю здесь почти каждый год, чтобы впитать атмосферу этого города. Мне безразличны туристические маршруты, мне хочется прогуляться по безлюдным закоулкам в центре города. И хрен с ним, что знаменитые белые ночи здесь не белее, чем в том городе, где я живу. Мне нравятся дворы-колодцы, и пускай там уебки исписали все стены, и в мусорных контейнерах шарят крысы с интеллектом на уровне тинэйджеров, жрущих гамбургеры в макдональдсе рядом.

Мне нравится здесь все, надеюсь, не последний раз сюда приезжал.