Т О С Т № 1

Поздний вечер. Стандартный контркультурный антураж кухни: засранный стол, табуретки без ножек, капающий кран, ржавый холодильник. В воздухе витает сильный запах гашиша. На столе – недопитая бутылка водки, недоеденные ссохшиеся пельмени, сигареты, спички и т.п.

Друг перед другом сидят два падонка. Первый, помоложе, с выкрашенными в оранжевое короткими волосами и пирсингом на всех частях тела. Второй, с длинными, местами уже поседевшими волосами, булькает кальяном, стоящим у него в ногах. Они как бы разговаривают – но разговор скорее напоминает обмен репликами в театре. Оба смотрят в излюбленные ими точки: один куда-то на руки второго; второй в сторону темного, помутневшего окна, поверх головы первого.
Обмен репликами идет медленно, с большими паузами. Голоса приглушены и почти не слышны посторонним.

ПЕРВЫЙ:
Ну блядь, вот так я и постарался выебнуться…
ВТОРОЙ:
Ебать твою за ногу! Как же, помню! В том злобном письме? Читал, читал… Ахуенна навернул! Весьма пиздато вышло. У тебя, мудила, там столько хуеты – и она, кажется, требует ответных действий… Ну, блядь, креаторщик хуев, ты сам напросился – пожалуйста, я готов к ответке. Итак…
(читает стихи)
Мне хочется ебать –
Весна в том виновата.
Мне хочется орать –
Что надо и не надо.
Мне хочется вломить –
Кому вломить не нужно.
Мне хочется войны –
Ведь без нее так скучно!..
…Этот непритязательный стишок я написал за 30 секунд: в Химках, после того, как меня вытащили из петли – уже посиневшего, хрипящего, с безумными округлившимимся глазами. И, что самое хуевое и странное, - я тогда, блядь, вовсе не испытывал того, что оказалось проявленным на бумаге… А самое невьебенное в том, что после этого я по-другому стал ощущать мир… Наверное, мое ебучее подсознание вытащило нахуй все то, о чем я и сам не подозревал. И, когда я врубился в это, для меня буквально все стало гораздо пиздатее…
ПЕРВЫЙ:
Ты ахуел! Так ты сам себя наебываешь! Или ты играешь своими чувствами?
ВТОРОЙ:
Да хуй его знает, что я делаю!.. Мало ли какой хуетени внутри нас парится! Вот тебе пример: помнишь, как я блеванул в Шереметьево, когда мы отправляли Ваську в Катманду? Это все подсознание мое, сука, меня подставило: именно тогда мне явственно показалось, что когда-нибудь на этом самом месте я буду пить ссаную америкосовскую колу, обожравшись селедкой и самогоном… Каково?!
Больше того, я сейчас открою тебе одну мою страшную тайну: я – невьебенный фетишист и очень люблю онанировать, перебирая перед собой всякие памятные для меня предметы и фотки. Этим я бужу свою выебанную жизнью память; в это время все то заебатоее, что я когда-то пережил и чего никогда уже не повторится, постепенно наполняет силой мой член, а мою душу - странными ахуенными чувствами… Там, блядь, и грусть о пропитом бабле, и сожаление о невыебанных когда-то бабах и много чего еще… Но, как ни странно, главное там - надежда.
Кстати, надежда всегда живет во мне: я не помню минуты, чтобы этой корявой суки рядом со мною не было. Наверное, если бы эта блядь покинула бы меня, - я сразу же перегрыз бы себе вены нахуй…
ПЕРВЫЙ:
Йебанный в рот! Бля-аа… (укоризненно качает головой)
ВТОРОЙ:
Ну, если не вены… то в штаны бы точно наложил – от переизбытка энергии… И, чтобы такого ебаного события не случилось, - давай выпьем!
ПЕРВЫЙ:
За надежду?
ВТОРОЙ:
За нее, паскуду!
(оба встают, накатывают – до краев - в свои стаканы водку и торжественно пьют стоя)

з а н а в е с

Т О С Т № 2

ПЕРВЫЙ:
Ебаться или выебанным быть?..
Вот в чем загвоздка!
Что это за понты – отдаться власти
Ебаной судьбы или напрячься
И выебать в себе ту хуету,
Что в нас всегда внутри и ссыт и серет?..
Как хочется поспать! Забацать храпака
Минут шестьсот – или хотя бы двадцать,
Пока по телеку уебок Буш пиздит…
А-а-аэ-э-эх… (зевает)
ВТОРОЙ:
Ну ты мудак!.. Спать нам не дано… (трясет за плечо падонка)
Покой нам только мнится.
И пусть Шекспиром сказано,
Что только смертью или суицидом
Тоску и тысячи ебучих мук одолевают, -
Он напиздил хуево:
Не суицидом, а пиздатой еблей побеждаем мы судьбу.
А то, что показалось беспределом
Или петлей на шее,
В натуре – ямка малая, говно…
В дерьмо мы иногда случайно наступаем.
Но тот, кто не боится замараться,
Тот нихуя не ссыт…
ПЕРВЫЙ:
Вот сука! Блядь! Вот корень в чем
Переплетений жизненных судеб:
Идти и, падая, вновь подниматься –
А не вонять от безысходности!.. (радостно разливает по стаканам)
ВТОРОЙ:
Ты прав, пиздюк: есть выходы всегда!
Еби всегда! Еби всех в хвост и гриву!
Но только не забудь одно:
На то дана нам сука-жизнь,
Чтоб падать и вставать.
И в этом нету никакого блядства.
Ну, а «ебать иль нет» давно уж не проблема:
Конечно же, ебстись! Конечно же, побольше!
Ты веришь мне? Так выпей свой стакан!
(оба пьют на бруденшафт, затем смачно целуются)

З а н а в е с