Последние четыре дня наши пути загадочным образом четырежды скрещивались. Загадка эта могла быть непонятной только для нас, ТАМ – это секрет Полишинеля.
ТАК было предначертано. ТАК развлекаются высшие силы, отдыхая от жуткой молотьбы жизни, где судьбы-соломинки человеческих недоумений летят трухой под цепом неизбежной и естественной жестокости.

Я медленно поворачивался на вертеле, подставляя разные стороны своего уже порядочно покрасневшего, но всё ещё «недозагорелого», тела, замученного одеждой и полярной зимой, весной и летом, потокам тепла и ультрафиолета.
Всё, как всегда… Толстая тетка,  растапливающая целлюлит… Плоская девушка без лифчика, видно, выращивающая всходы грудей … Поджарый старичок в скатанных в стринги семейных трусах... Сочная мама с сочной дочкой половозрелого возраста  – обе какие-то бесполые и безвкусные… Ну, просто посмотреть не на что!
Солнце потихоньку стало прищипывать мою кожу на икрах и бедрах, нежно пока намекая, что пора спасать намёки загара от облезания.
«А вот раки! Утренний улов. Только что сварены! Подаются из кипятка-рассольчика! Подходим-покупаем по пять рублей и одиннадцать!» - кричит в микрофон горелый труженик пляжа с двумя ведрами земноводных.
Интересно, что там за раки? Сто лет не ел.
Вспомнилось: в детстве в Прибалтике ездили с отцом на рыбалку, и там, закинув сети, рыбаки скоренько руками наловили  раков, наварили ведро двадцатисантиметровых красавцев; я попробовал – бе! сладковатое резиновое мясо! – и рака украдкой зашвырнул в кусты; «Понравилось?» - «Ага!» - «На ещё!» - «Неее! Бэ!». Прошло время, пошло пиво, а под него очень пошли раки, но они попадались к пиву очень редко и размеров были позорно меньших. Эх, сейчас бы ведро тех раков!
Эх, сейчас бы раком воон ту гладенькую брюнеточку в черном купальнике!
Да уж!
Сейчас на пляж заявится жена, упорно полагающая, что чем жарче солнце, тем быстрее и крепче загар, а ей всего за десять дней надо превратиться в негритоску.
Наверное, уже десять. Пора идти завтракать. Лаваш, виноград и вино.
На дорожку решил выпить пивка. Из ностальгических побуждений взял пару ракообразных по одиннадцать – и есть-то нечего, так всосать ушедшие запахи и вкусы детства…
Я подошел к палатке, осторожно держа раков за спинки, точно они могли ожить и цапнуть меня хилыми клешнями за палец.
Не будь это предначертанием, не исключаю, что пальцы бы мои разжались, и раки шлепнулись бы на набирающий температуру бетон…или напротив, я так сжал бы пальцы, что треснули б хитиновые панцири так удачно купленных раков.
У палатки стояла ОНА. Слаб и косен мой язык для говорения высоких слов и описания ангелов. Ангел в натуральную величину росту был чуть большего моего, формы имел изящные, в плавных линиях без углов и гипербол, волосы темно русые до плеч, в крупных завитках…Купальник…какие же купальники носят ангелы? Что-то такое райское  - разовато-коричневато-зеленоватое …достаточно  эротический, но не порнографический… грудь, моего любимого размера, ближе к четвертому, подпирает горизонт … Возраст? – Какой у ангела может быть возраст!
Ангел небесный  на грешной земле пил пиво из пол-литрового пластикового стаканчика…
Не будь это предначертанием, не исключаю, что пальцы бы мои разжались, и раки шлепнулись бы на бетон…или напротив, я так сжал бы пальцы, что треснули б хитиновые  панцири.
«Девушка,  хотите рака?» - естественно спросил я и протянул правого. Из-за чуть дрогнувшего голоса фраза прозвучали неоконченно и двусмысленно… Девушка улыбнулась: «Хочу!» - взяла протянутое животное, посмотрела ему в выпученные глаза, повернулась и пошла…
«Ну, вот ты уже с утра жрёшь пиво!!!» - «Доброе утро, дорогая. Пошел завтракать…»

«Ну, всё, дорогая. Пошел завтракать...»
«А вот раки! Утренний улов. Только что сварены! Подаются из кипятка-рассольчика! Подходим-покупаем по пять рублей и одиннадцать!» - снова кричит в микрофон обязательный раконосец.
Сегодня жена, словно почуяв неладное, встала вместе со мной в восемь, и мы вместе пошли вкушать тепло южного солнца. К десяти часам я уже навкушался и решил идти домой, впитывать ультрафиолет в тени веранды вместе с вином, жене же утреннего вялого ультрафиолета было недостаточно.
«Слушай, дорогой, сходи посмотри, что там за душ.»
«Ок!» - душ оказался пожарным гидрантом о четырёх стволах, висящих дамокловыми мечами над четырьмя же прокрустовыми ложами. Всего за пятьдесят RUR можно было целых пять минут принимать модернизированный душ Шарко, надеясь улучшить самочувствие и аппетит, избавиться от лишнего веса, но набрать тонус  и  стать счастливым…
«Скажите, а кто меня будет поливать?»
Я обернулся – это была ОНА. Абрек, хозяин ракетной установки, вяло зашевелил слипшимися от жары извилинами…
«Кто ж откажется пообливать ТАКУЮ девушку!» - моя фраза снова прозвучала глухо и двусмысленно.
Ангел кротко улыбнулся и безропотно лег на лежак под водометом. Я встал в ногах над невозможно прекрасным телом. Струя била напористо, но нежно. Я водил солёной струёй, представляя, что - ладонью, по плечам, по спине, по ягодицам, по ногам, попробовал смыть её райской расцветки плавочки, она поправила, перевернулась на спину…Лифчик оказался сговорчивей. Она улыбнулась, морщась от брызг, и одним интимным милым движением упрятала грудь обратно. Сосок от водного массажа был отвердевшим и возбуждающе испуганным. Странно: грудь была того же ровного кремового цвета что и все тело. Где же, интересно, она загорает голышом?
Источник счастья, вытолкнув несколько последних водоизвержений, иссяк. Девушка выскользнула из-под меня: «Огромное спасибо! Кто б меня еще так ублажил!» - её глаза искрились смехом и искренностью.
Я вовремя спрыгнул с лежака.
«Ну, что долго мне тебя ждать?! Тебя только за смертью посылать!  Ну, что сколько стоит? Давай помассируй меня.» - «Хорошо давай. И пойду завтракать...»
Лаваш, кинза, салгуни и красное вино.

«Ну, всё, дорогая. Пошел завтракать...»
Пост сдал – удачное место для лежака есть, атаки  прибывающих загорельцев отбиты, можешь спокойно загорать, дорогая.
«Ну, ты как всегда место выбрал, не посмотрев как следует, вон презерватив рядом валяется!»
«Ну, всё, дорогая. Пошел завтракать...»
«Сходи посмотри, как там девчонки!»
«Ок!» - девчонки это дочка с подружкой. Проживают и загорают отдельно, блюдя раннюю самостоятельность, но дочке от надзора всё-равно не спрятаться, не скрыться.
Потащился по раскаленной гальке чуть ли не на другой конец пляжа.
Сосед говорил, что за нашим цивилизованным пляжем есть совершенно дикий  - нудисты, бля. А дальше камни и там можно понырять, пособирать ракушки. Да, надо б сходить посмотреть,.. то есть ракушек что ли насобирать - сувениров, мать их!
А вот ракушки наготовое! – двое продавцов, смахиваюших на бомжей (а я сам в просоленных  шортах, в потной майке, шлепанцах на босу ногу не похож разве на бомжа – все мы здесь бомжи),  продают колониальные товары. Ракушки всевозможных размеров, морские звезды и колючие рыбки, камушки и прочие ништяки свободно меняются на разноцветные бумажки Банка России.
Громадные ярко-розовые внутри раковины раскрывают свои перламутровые срамные губы.
«Какая красота! Сколько?»
«Всего шестьсот рублей.»
«Дорого!»
«Что же мне они напоминают?» - оборачиваюсь на задумчивый голос, и вместе с последним звуком своих  слов узнаю ЕЁ – «Сказал бы я Вам, что это напоминает, да Заратустра не позволяет…» - мои слова и на этот раз  весьма двусмысленны, более чем. Мое смущение, гасит её лучистый и смелый взгляд, который вонзается в мои зрачки, как растопыренные пальцы, у меня в глазах и мозгу работают сварщеги …
«А пап, привет! Ты уже домой?»
Да-а, мамина дочка. Сварщики отдыхают.
«Да, всё, доча, вы загорайте тут, а я пошел завтракать».
«А вот раки! Утренний улов. Только что сварены! Подаются из кипятка-рассольчика! Подходим-покупаем по пять рублей и одиннадцать…» - грустно звучит мне вдогонку.
Лаваш. Помидоры. Брынза. Вино.

Последний день. С утра позагораем. Потом закупаем провиант в дорогу. Потом типо отвальная: шашлык-машлык,пицца-хуицца, вино-пиво-самогон. Сборы, сон. Выезжаем в четыре утра.
Сборы начинаются уже с утра, а то якобы  не успеем убрать в сумку «три футболка-два труса». В итоге на пляж выползаем только в десять часов.
Обычная духовка…
Солнце гонит мою тень ногам -  уже почти 12.
«Ну, всё, дорогая, пошел завтракать...»
«Ты же хотел на парашюте полетать. Пойдешь?»
«Да, Аришка не хочет, а за себя одного платить тыщу триста – жаба душит…»
«Ну, сходи, может, найдешь себе пару.»
И то правда, пойду хоть посмотрю. А то и пару себе найду.
В обезлюденной строгой табличкой технической зоне на земле лежал радостно-цветастый и приземлённо-грустный парашют, катер лениво плескался у берега. Работа еще не началась, еще не достаточно  вскипели от жары мозги отдыхающих …
«Ну, что, гидроавиация, уже можно полетать?»
«Канэшна, дарагой!»
«А что желающие еще не подходили?»
«Пашему ни падхадили?! Вон дэвушко жьдёт чилавек!» - командир говорит обычным зычным кавказским голосом.
Знакомый купальник, знакомый абрис, девушка оборачивается -  ОНА!
Не будь это предначертанием, я бы, наверное, смутился, может быть, даже покраснел бы, и от этого смутился бы ещё больше, и за это рассердился бы на себя и на неё...
«Ну, что полетаем?» - просто спросил я. (Согласна ли ты стать моей?)
«Полетаем» - просто ответила она. (Согласна.)
На нас надели спасательные жилеты, нацепили положенную сбрую, пробубнили положенную молитву. Я ничего не слышал, только искоса с неприязнью смотрел, как по её телу шныряли противные волосатые пальцы, «оправляя такелаж»…
Трос выбран, катер загулькал, кичась своими лошадиными силами, и пошел.
Три шага – и мы взмываем, три секунды – и мы набираем высоту.
Не собираюсь гадать по причине ли давления лямок в области паха или от неведомого ощущения свободного полета или от близости прекрасного желанного тела…
Я посмотрел на неё.
Она посмотрела на меня и весело улыбнулась: « Что, реакция на высоту?»
«Нет, эрекция на красоту!» - Я отцепил левую руку от перекладины и провел снизу вверх от бедра – на пару секунд задержавшись на лобке – до груди, чуть нажал на её грудь, укрытую от моих пальцев оранжевым бронежилетом, и продолжил путь к её губам. Она, склонив голову, захватила своими раскаленными губами мой большой палец. Её рука нырнула мне в плавки.
Как-то нейтрально-лениво вползла мысль: «Видно ли с земли, чем мы тут в поднебесье занимаемся?» - но она только усилила напряжение члена. Наверное, я латентный эксгибиционист…
Её пальцы летают, как бабочки вокруг цветка, а цветок мой отвечает горячими волнами крови в сосудах и растущим напряжением, сейчас он, наверное, просто лопнет…
Она сжала его «шею» и прикусила мой палец, всё сил сдерживать поток энергии больше нет! Плотно обхватив пальцами ствол, она несколько раз провела от основания до головки – накопленная за десять дней сперма покинула узилище, как ракета «катюши» пусковую установку. Я представил это, представил, что ВСЁ ЭТО прилетело с небес на голову капитана катера, представил, как он недоуменно крутит башкой, как брезгливо морщится, и засмеялся. Она вытолкнула своим упругим язычком мой возбужденный палец изо рта и тоже рассмеялась.
Мы понимали друг друга без слов.
Мы взялись за руки и шествовали по небу, как ангелы …
«А вот раки! Утренний улов. Только что сварены! Подаются из кипятка-рассольчика! Подходим-покупаем по пять рублей и одиннадцать...» - приглушенно звучало из преисподней.
Разряженный член мой опадать и не собирался, как в восемнадцать. Словно для того, чтобы остудить его, нас макнули в воду, но мой боевой товарищ, поддерживаемый плавками, не сдавался.
Когда нас приводнили, руки, ноги  и тела наши стали свободны от полёта – в воде мы на несколько секунд  свились в плотный клубок, борясь с лямками и спасательными жилетами, губы нашли губы… Если бы на нас в воде напали акулы, это трагическое событие явилось бы прекрасным завершением этого короткого романа… Хулливуд, бля, рыдает и давится завистливой слюной!
На катере, должно быть, подумали, что девушке стало плохо, и я делаю ей искусственное дыхание, или что мы тупо тонем, и стали яростно подтягивать нас к борту, одновременно подрабатывая к нам.
Член мой, вмиг сообразив своей головой, что на сегодня он больше не востребован, успокоился.
В лодке мы расстались с ненужной уже упряжью и с пустыми незагаданными надеждами. Катер, хищно рассекая кроткие волны и грустные секунды, мчал нас к финишной  стартовой площадке…
У берега мы спрыгнули в воду и, прощально касаясь друг друга бёдрами и плечами, вышли в раскалённый полдень.
«Ну, что, дорогой, понравилось?» - встретила героя на берегу верная жена.
Я не смог сдержать улыбку: «Понравилось.»
ОНА отвернулась, ушки её дрогнули: тоже улыбается. Жена подозрительным взглядом выстрелила ей в спину.
«Ну, что пойдем обедать, а то уже собираться надо в дорогу.»
«Пойдем. Зови Аришку.»
Как хочется обернуться, посмотреть... Зачем?  Закончилось лето, а жизнь продолжается. Она, я знаю, тоже не обернулась… Зачем? - Жизнь продолжается, а память – она почище любого фотошопа!

Шашлык, пицца, вино.
И где-то в голове уже вечное: «А вот раки! Утренний улов. Только что сварены! Продаются из кипятка-рассольчика! Подходим-покупаем по пять рублей и одиннадцать!.»

xxx. Тока што (с юга)