Как я не люблю свой народ! Всех этих баб, вечно снующих туда сюда в поисках дешёвой колбасы, и потом полдня обсуждающих на лавочке с такими же толстыми старухами, где они купили подешевле. Этих глупых тёлок с голыми животами и юбчонками до самого пупа, удивлённо-непонимающе выпучивающих глазёнки когда те же страшные старушенции шипят им вслед – шалавы, а идущие навстречу абреки жадно подмигивают-вах! Дэвачка айда са мной. Этих вечно пьяных мужичков с утра кучкующихся там где народ спешит на работу и клянчищие рубль,  а то не хватает, а к обеду уже нажратые всякой дрянью хвастаются друг перед другом какие они крутые и как у них всё было. А эти, которые как бы не пьют и работают. Шаг за пятак! Поменьше бы сработать и побольше урвать, украсть не важно у кого лишь бы по еблу не получить. Кому мстят? Ладно раньше с государственного завода трубу какую или доску уволок, а сейчас у кого воруешь? У несчастной предпринимательницы, которая в магазине пять метров арендует и колготками торгует, чтоб ребятишек своих прокормить, потому что мужик с утра уже нажратый? Что за ущербность такая? Чтоб всем было хуже, чем мне. Но при том какое лицемерие- сочувствие при личной беседе,-ну да, да, как же во всём эти виноваты, а-а-а-а, ну тогда те, да-а-а. А КОЛОКОЛА ЗВОНЯТ - ОДУМАЙСЯ НЕСЧАСТНЫЙ НАРОД, ЕЩЁ ТЕБЕ ВРЕМЯ ОТПУЩЕНО НЕМНОГО СОВСЕМ ОСТАЛОСЬ ДЛЯ ПОКАЯНИЯ. Но нет,- переваливаются гусынями безумные коммунистические старухи в поисках колбасы, мимо снуют оболваненные тв и журналами с биланами и собчачками в пустой голове сиськоножки с голыми животами и пустыми хлопающими ресничками глазёнками в поисках алигархов, а одуревшее от всякой химической дряни мужичьё пинает своего же мужичка, что послабее, вымещая злую безисходность. А тем временем хитрые сыны гор ухмыляясь скупают магазины, квартиры, дома, приберают к рукам рынки, трахают своих прадовщиц из местных и поражённо удивляются: что ж это за народ такой? Делай с ним что хочешь, а он тебе ещё и спасибо говорит, надо бы ещё побольше своих в СМИ и во власть, тогда вообще пикнуть ни кто не посмеет. Да не ссыти, сыны горных ослов! И щас не кто не пикнет, ибо непонимание среди народонаселения достигло такой степени, что как будто на разных языках меж собой разговаривают.

Да вот только одно настораживает, чего-то этот народ на Церковь всё больше посматривает? Уж не объедениться ли хочет и пнуть всю эту нечесть православным сапогом по южному направлению? Да нет,- подставь щеку левую коль получил по правой или это только к братьям своим по вере относится?Да конечно к братьям, ибо ослег не поймёт и за слабость примет и мочканет не задумываясь и по щеке и по башке.

А может задумано так? Так и должно быть чтобы ОДУМАЛИСЬ? И бабка вдруг остановиться в своём безумном магазинном марафоне, посмотрит на осеннее небо, на листву позолотившуюся, на ребятишек маленьких в песочнице, и скажет да что же я с ума сошла? Да разве важно это –колбаса, лекарства, пустые бредни на лавочке, разве для этого жизнь дана? Встанет как вкопаная молодуха, перед «мерседесевской» дверью открытою, посмотрит на горячих парней горных внутри, и вдруг сделается ей тошно так, противно. И подумает,- да что же я, так себе ненавижу, что ж не жалко мне себя вовсе. И побежит скорее, да ведь мама у меня больная, отцу помочь надо, что я делаю здесь? А мужик вдруг как со стороны на себя посмотрит-грязный, мятый, опухший, жалкий какой –то. И скажит мужик, ну нет! Я ещё помирать не собираюсь, я ещё ого-го! И пойдёт и скажет жене своей измученной,-любимая, прости меня, дурака!

И меня простите.