Чтобы подхлестнуть воображение, придумайте героев,
гибель которых вы не можете допустить.
Когда привяжетесь к ним достаточно сильно,
помещайте их в мясорубку.
Стивен Кинг, из интервью

Если боль твоя стихает –  значит, будет новая беда...
«Машина времени»

* * *
Шагнув через порог, Рогачёв плотно приложился макушкой к низенькой притолоке: забыл, забыл про бабкины хоромы!.. Он зашипел от боли, почесал макушку  –  ничего, к утру заживёт. В избе было прохладно и чисто –  казалось, хозяйка вот-вот вернётся.
Но нет, не вернется хозяйка. Нашли соседи старую Рогачиху с неделю назад на собственном огороде... неживой уже, насаженной животом на осиновый кол.
Милиция признала самоубийство. Рогачёв не поверил, но на похороны опоздал, хоть и выбрался-таки в деревеньку. Заканчивался сезон грибной охоты, и он решил, что в память о бабке засолит, как обычно, деревянный бочонок груздей.
.
Вспомнив про ночные заморозки, Рогачёв сгонял за дровишками, моментально растопил печку: старая держала дом в образцовом порядке. Эх, Матвеевна, кто ж тебя так угостил-то на старости лет... Молчат чёрные образа. Затаилось Верховье.
Смотрится понуро в занятую камышами, обмелевшую речку Трестовку.
А чего тут болтать лишнее? Деревеньки нынче, как невесты на выданье: столичные жители, падкие на дармовщинку, выкупают домик за домиком.
Умирает деревня, превращаясь в дачную пустошь.
Рогачёв прошёлся по избе: потянуло забытым теплом. Погладил веники, развешанные перед печкой, заглянул на лежанку: бабка натаскала на просушку какой-то неведомой ему травы, да так и не досушила... Сладковатый запах медвяного сена тянулся к образам, к белому масляному потолку, тыкался вслепую в наглухо забитые оконные рамы. Рогачёв застелил гостевой диванчик, наскоро напился чаю и улёгся спать: вставать грибнику положено к рассвету...
.
Разбудил Рогачёва обычный ночной позыв. Сорок лет для мужика  –  не возраст, а вот поди ж ты... Он, поёживаясь, нащупал разболтанные сандалеты, служившие домашними шлёпанцами, щёлкнул коридорным выключателем и вышел в сени, на сей раз уже безошибочно согнувшись.
Из сеней надо попасть в узенький коридор: туалет был по этому коридору, налево и до конца. Рогачёв уже потянулся к ручке двери туалета, но остановился, как вкопанный.
На дверях, переливаясь правильными узорами в бликах несильной бабкиной лампы, сидела огромная бабочка. Усы её торчали, как гнутые вязальные спицы, и устремлялись прямо в лицо Рогачёву.
.
Рогачёв вспомнил, как в раннем детстве до дрожи в горле боялся бабочек. Надо же, какие тут каплуны-то вырастают, в бабочкином обличье... Он занёс руку, чтобы согнать бабочку с дверей – что-то внутри его словно заклокотало... но из темноты к нему бросились целые полчища таких же крылатых тварей и, вцепившись в майку, раздирая плечи острыми коготками, закопошась в волосах, принялись сосать из Рогачёва кровь. Он закричал от ужаса, облившись холодным потом, и уронил свою мочу прямо под ноги... висевшие мешком трусы разом намокли и завоняли полузабытым детским запахом.
.
Найдя в себе силы всё-таки рвануть дверь, Рогачёв, уже бесполезно, влетел в туалет с  хорошо знакомым отверстием в деревянном помосте, вырезанным в форме грубоватого сердечка. Несколькими точными ударами Рогачёв раздавил пять-шесть удержавшихся на нём насекомых. Умирая, бабочки противно хрустнули и порванными парашютиками опустились на пол.
Нет ничего страшнее, чем сойти с ума в засранном деревенском сортире!
–  Есть и кое-что пострашнее, –  отозвался Голос.
Рогачёв сразу понял, что это именно Голос – с большой буквы Г.
–  Куда я попал? – спросил Рогачёв, с отвращением услышав звук собственного голоса.
–  В Проказник, – равнодушно ответил Голос. – Лепрозорий Страхов. Помнишь, чего ты боялся в детстве?
–  Помню! – отчего-то воодушевился Рогачёв. –  Высоты, тараканов, крыс... бабочек!
–  Знаю, знаю... – ответил Голос. – Старые страхи пришли, да и от новых не спрятаться. Незачем было стареть, глупец!
.
Рогачёв открыл рот, чтобы задать новый вопрос, но голос его сорвался: прямо перед собой на стенке он увидел  здоровенного рыжего таракана. Не дожидаясь, пока рот Рогачёва снова захлопнется, таракан шевельнул усами, пружинисто оттолкнулся и приземлился прямо на рогачёвский язык. Следом за ним, как на параде физкультурников, запрыгали один за другим тараканы помельче  –  чёрные, рыжие, красные...
.
Тараканы строем входили в Рогачёва, перебирая пищевод мириадами лапок; всё более уплотняясь, они падали в дышащее кислотой чрево человеческого желудка. Мягкая тараканья начинка бодро растворялась в пищеварительных ферментах, а хитиновая оболочка сотен новоявленных камикадзе складывалась длинными, острыми торпедками, устремляясь в тонкий, а затем и в толстый кишечник... Рогачёв почувствовал, как острые позывы раздирают ему низ живота. Застонав, стянув и бросив на пол мокрые трусы, он опустился на вырезанное сердечко и стремительно опустошил кишечник – да так, что моментально утратил едва ли не треть собственного веса.
.
Одно было действительно непонятным: снизу, из-под помоста, не донеслось ни звука! Рогачёв встал, чувствуя, что от необычайной лёгкости во всём теле вот-вот взлетит на воздух. Снял тапок, бросил его в отверстие: ничего. Бросил другой  –  тишина. Чувствуя, что вот-вот снова зарыдает от ужаса, Рогачёв стащил с себя застиранную майку, мокрую от пота, крови и слёз, скомкал её и бросил в тьму за грубо вырезанным сердечком.
Снизу не донеслось ни звука. Он похлопал в ладоши  –  со слухом всё было нормально, исключая тот факт, что хлопки вызывали в туалете сильное эхо.
– Пора на воздух, – равнодушно сказал Голос. – Ты заставил ожидать себя ещё одного старого знакомца... Кстати, не забудь алебарду!
.
Да-да, боевая испытанная алебарда, как он мог забыть про неё! Рогачёв стремглав выскочил в коридор – навстречу ему в щелястые стены пробивался сизоватый рассвет. Скосив глаза, Рогачёв обнаружил, что совершенно гол, но не откладывать же встречу дорогого гостя из-за таких пустяков! Схватив полированное древко, он ощутил привычную тяжесть боевого орудия труда и выскочил на крыльцо. В предрассветных проблесках зари Рогачёв разглядел, что у калитки, опершись на столбик забора, стоит, улыбаясь щелястым полнозубым ртом, вальяжный, бархатный Господин Крыс. Лукаво сощурясь, Крыс помахал бархатной лапкой, призывая Рогачёва то ли на бой, то ли в объятья, что было ещё страшнее... Рогачёв рванулся к гостю с алебардой наперевес, но Крыс ловко и больно ткнул его железным пальцем прямо в середину груди. Рогачёв услыхал запоздалый грохот рушащихся миров и с облегчением подумал: всё-таки, слава Богу, дно бывает даже в сортирах... Больше ничего Рогачёв подумать не успел.
.
Участковый Симочкин, убрав дымящийся пистолет в кобуру, причмокнул, явно довольный собой, и произнёс:
– Аккурат в точку! В рамках самозащиты, прицельным выстрелом в воздух... А ведь до самого утра ждать заставил, скот эдакий!... Бабка-то, как дымком повеяло с печки, сразу в огород убралась, да и на кол! А этот, смотри, ни в какую... Ещё и с топором вылетел!
Электромонтер Завьялов, свояк участкового, тоже довольно причмокнув, облизал губы раздвоенным языком:
– Доставай самогонки, выпить надо за новое наследство! Доверенность на дом у тебя? Послезавтра покупатель приедет...